Екатерина II, Германия и немцы. Клаус Шарф
продиктованной сугубо политическими интересами императрицы, подобно отношениям с Польшей, Швецией или Османской империей. Не ограничивалось оно и исключительно культурными интересами, как, например, ее отношение к видным французским авторам, сочинения которых она читала, с которыми поддерживала переписку и с некоторыми из которых даже была знакома лично. Тема «Екатерина II и Германия», простая на первый взгляд, только осложняется тем историческим фактом, что эта российская императрица – потомок двух немецких княжеских домов – первые почти 15 лет своей жизни провела в Германии.
По всей видимости, начиная с XIX века этот факт служил для национальных историографий обстоятельством скорее сдерживающим, чем вдохновляющим. Попыток определить место Екатерины в немецкой истории до сих пор не предпринималось. Разумеется, интересующаяся историей публика даже за пределами научных кругов осведомлена о немецком происхождении Екатерины Великой. Кроме того, издательства, выпускающие на немецкоязычный книжный рынок биографическую литературу о Екатерине II, любят привлекать внимание читателей комментариями вроде «немка на царском престоле»[70]. Однако важнейшие историко-биографические справочные издания, очевидно, не причисляют ее не только к «великим», но даже и к достойным упоминания немцам[71]. Как следствие такого состояния дел, единственная в ХХ веке научная работа о детских и юношеских годах императрицы, проведенных ею в Германии, и о влиянии, оказанном немецкой культурой на развитие ее личности, была написана вовсе не в Германии или России и не вошла в список бестселлеров. Речь идет об уже упоминавшейся диссертации американского историка П. Петшауэра 1969 года, получившей хождение лишь в виде машинописных копий. Автор использовал в своей работе все опубликованные на тот момент источники, и уже в силу такого богатства материала она заслуживает признания[72].
Напротив, в до- и послереволюционной российской историографии, сосредоточившейся на имперских интересах России в XVIII веке или попавшей под воздействие великорусского национализма, немецкое происхождение удачливой и талантливой в политическом отношении императрицы Екатерины II считалось лишь забавной деталью, извинительным пороком ее биографии. Так, накануне Первой мировой войны видный российский биограф императора Иосифа II, Павел Павлович Митрофанов, объявил немецкоязычной общественности о том, что Екатерина решительно «порвала» со своей немецкой сущностью, стала русской до мозга костей и оставалась ею на протяжении всего своего царствования, а подданные величали ее «царицей-матушкой»[73]. Еще в 1931 году, находясь в эмиграции, А.А. Кизеветтер, историк из либерального лагеря, критик монархии, замечал, что почитатели Екатерины вспоминали о ней как об истинно «русской императрице»[74]. Некоторые авторы придерживаются этой историографической традиции и в наши
См., например:
Статей о Екатерине нет в знаменитых немецких биографических словарях