«Там, среди шумного моря, вьется Андреевский стяг…» Хрестоматия военного моряка. Сборник
начальника острова Видо генерала Пиврона, сидевшего в полном мундире на шкатулке. Этот французского покроя диоген бросился в объятия [русских] и просил избавить его от лютости турок, предлагая за выкуп шкатулку свою. Офицеры наши взяли отряд солдат, окружили ими Пиврона и доставили в целости как его самого, так и богатство его к адмиралу на корабль.
Обратимся теперь к действию сухопутных наших войск. Прежде всего надобно сказать, что никто из приглашенных не помог нам в сем приступе, ибо ни один из островных жителей не явился по данной повестке в назначенное время и место. Албанцы, объятые страхом, отозвались, что они не только не отважатся брать приступом такого вооруженного острова как Видо, где приготовлены в печах каленые ядра, но что они и свидетелями быть не хотят таких действий и драться умеют на суше, а не на воде, на кораблях и лодках. Для убеждения их адмирал ездил сам на берег и обнадеживал их в успехе, видя же, что ничто не помогло албанцев убедить соединиться с нашими войсками, он хотел было понудить их строгостью к повиновению, но тогда они почти все разбежались, оставив начальников своих одних. Адмирал, услышав от сих последних, что он предпринимает дело невозможное, усмехнулся и сказал им: «Ступайте же и соберитесь все на гору при северной наше батарее и оттуда, сложа руки, смотрите, как я на глазах ваших возьму остров Видо и все его грозные батареи».
Несмотря на недостаток в помощи от жителей и легкого войска (албанцев. – сост.), наши сухопутные войска не оробели и пошли одни на приступ; они получили помощь со своих судов: корабля «Троица», фрегата «Сошествие», аката[118] «Ирина», шебеки[119] «Макарий» и турецкого корабля «Патрон-бей» вместе с турками и частью албанских охотников[120]и производили со слабыми силами сими долговременный и жестокий бой с неприятелем. Русские отряды бросились с величайшим стремлением; французы открыли по ним сильный ружейный огонь, кидали гранаты и картечь, но матросы наши успели спуститься в ров и, добежав до самых стен, ставили неустрашимо лестницы; турки и часть албанцев, удивленные мужеством русских, особенно храбрых наших офицеров, шедших везде впереди войск на приступ, сами последовали за ними.
Неприятель, видя тщетными все усилия свои остановить решительное стремление русских, заклепав пушки и подорвав пороховые магази-ны[121], отступил поспешно; русские охотники на плечах его дошли до другого укрепления, которое французы решились защищать отчаянно, но и тут не могли более получаса держаться – твердость, хладнокровная решимость и мужество осаждающих превозмогли отчаяние и пылкость неприятеля; он и с сей позиции должен был отступить с такой поспешностью, что не успел даже заклепать пушки. Таким образом, в полтора часа времени французы лишились всех наружных укреплений.
Корфиотские укрепления, неприятельские военные суда, батареи союзников, десять линейных кораблей и семь фрегатов пылали огнем. Казалось, что гром пушек заставил умолкнуть самый ветер,
Акат – парусно-гребной двух- или трехмачтовый корабль крейсерского назначения, имевший на борту до 20 пушек
Шебека – небольшое трехмачтовое парусно-гребное судно с косыми парусами; использовалось на Средиземном море для посыльной службы и перевозки грузов.
Добровольцев.
Склады, погреба.