Гаярума. Вера Александровна Петрук
сколько хрусталя насобирает, давно вошло у городских в привычку. Да они вообще разным воздухом дышали. Горожан Светочи грели бесплатно просто потому, что ходили по тем же улицам. А деревенским за то, чтобы благостные прогулялись по их полям, приходилось платить. Логики в этом порядке Эйван никогда не видел. Что будут жрать все эти бородачи, если деревни замерзнут? Точно не крыс. Другое дело, что поселок и деревень в свободных землях Ральвадии насчитывалось больше сотни. И многие сидели на таких жирных запасах хрустальной руды, что добывали ее, особо не напрягаясь. Оттого и денег у них водилось немерено, и Светочи из гостей у них не вылазили. А некоторые деревни, разбогатев, приглашали к себе благостных жить постоянно, и те, конечно, соглашались – за приличную сумму.
Нет, не в хрустальном напитке было дело. Эйван в подобные сказки не верил. Однажды они с Лесом отправились на охоту за Красивую гору, дошли до Дуй-Леса, где и заблудились. Плутали всю ночь, пока не выбрались на опушку, откуда увидели вереницу возниц, пробирающихся по едва заметной таежнице, лесной тропе, в сторону ледника, дыхание которого на вершине особенно ощущалось. И гружены те телеги были знакомыми льняными мешками, которые шили женщины Лохи. Эйван сначала решил, что разбойники поживились, но потом разглядел герб Гаты и доспехи стражников, скрытые теплыми зимними плащами – точь-в-точь, как на том охраннике, что пропускал очередную партию людей на прием к Светочу.
С тех пор Эйвану не давала покоя мысль, зачем губернатору Гаты понадобилось отправлять драгоценный снежный хрусталь куда-то в сторону ледника. Там и поселений человеческих не было. Все к югу переместились, одна вот Ральвадия на своих землях за счет Светочей держалась. Эйван хотел за повозками проследить, но Лес отчего-то запаниковал и пришлось уходить. Не оставлять же было бедолагу в лесу одного. Лес был хорошим парнем, но в детстве его поцеловала кикимора, с тех пор вот голова у него иногда не соображала. Наверное, и подружились они потому, что одного считали дурачком, а другого чокнутым.
– Давай-давай, – засуетился Лес, подталкивая Эйвана в спину. – Твоя очередь.
Без помощи верзилы Эйван в заветную дверь снова бы не попал. Но друг надавил, подтолкнул, стоявшие впереди поддались и, расступившись, освободили место, чтобы Эйван, наконец, оказался внутри. Сзади грохнула, затворяясь, массивная створка.
Тепло окутало сразу – ласково, нежно, знакомо. Приятный полумрак рассеивали пятна света, льющегося с потолка от гигантских люстр. Эйван оказался в самом конце просторной залы, наполненной людьми. Бесконечные головы просителей выстроились рядами, и где-то там вдали возвышался белый трон Светочей, на котором восседала Арина. Эйван не мог видеть ее лица, но ему показалось, что она посмотрела сразу на него. Конечно, это было безумием, ведь в зале собралось не меньше ста человек, а его самого прижали к стенке две женщины, которые пытались протолкаться в ряд поближе к Арине. Эйван даже не пытался. Ему бы не задохнуться, потому что горожанки оказались