Круг перемен. Ирина Богданова
квартире следовало поторопиться, а то в ванную с минуты на минуту вырастет очередь из соседей.
«Как в вагоне пассажирского поезда», – усмехнулась Анфиса.
Втиснувшись между тахтой и шкафом, она сделала пятьдесят отжиманий и несколько упражнений на растяжку.
«Даже если не можешь победить – не сдавайся», – говорил тренер, и она не сдавалась: держалась через слёзы и пот, не позволяя душе окончательно скатиться в депрессию. Теперь её жизнь приобрела вид соревнований: полная концентрация, забег, финиш, ночной перерыв на сон и новый забег. И ещё помогали книги! Она уходила в них с головой, и каждая книга была как кирпичик в надёжную стену, защищающую от нападения врагов.
Лёгкий перекус бутербродом – и пора на работу. После долгих поисков удалось устроиться фасовщицей в супермаркет на скудную зарплату, которой с трудом хватало на еду и оплату аренды. К концу рабочего дня «укороченная» нога отекала до колена, на что Анфиса внимания не обращала, благо сказывалась спортивная закалка: терпеть, терпеть и ещё раз терпеть.
Мутная петербургская весна напоминала о себе грязно-серыми облаками, размазанными по небу, словно комки овсяной каши. По стенам домов сырыми пятнами расползались щупальца оттепели. Тёмные кроны деревьев тянули к небу голые ветки, с отчаянием жалуясь на свою наготу и малое количество солнца в северных широтах. Но несмотря ни на что, город умел хранить свою красоту и вызывать восхищение. Улицы, дома, фасады с лепниной…
Каждый день идя до метро привычным маршрутом, она заново подмечала какие-то новые штрихи и детали, предвкушая, что завтра, в другую погоду, перспективы улиц предстанут с новой стороны, словно приоткроют для неё завесу тайны.
– Опаздываешь, Низовая! – прикрикнул на неё начальник фасовочного цеха Александр – молодой парень после техникума, корчивший из себя начальство. До начала смены оставалось десять минут. Анфиса выразительно показала на часы, вставила в уши наушники, повязала голову косынкой и натянула резиновые перчатки.
Судя по запаху, предстояло фасовать рыбные суповые наборы. Отрубленные лососёвые головы таращились на неё из ящика стеклянными глазами-бусинами. Анфисе вдруг вспомнился один забег, проигранный спортсменке из Конго. Несчастная, взмыленная, она стояла у кромки стадиона и смотрела на тренера. Наверное, у неё были такие же глаза. Но тогда в её жилах вместе с кровью пульсировало счастье полной жизни. Только она об этом не задумывалась, поглощённая смешной сиюминутной бедой, которая исчезла через пару месяцев после отборочных соревнований на первенство России.
Мысли о спорте приносили зудящую боль. Анфиса шлёпнула на пенопластовую тару рыбную голову, добавила пару плавников и затянула плёнкой. Руки работали сами по себе, доведя действия до автоматизма. В наушниках звучала классическая музыка. Если абстрагироваться от действительности, то можно позволить себе следовать за мелодией, которая имела силу раздвигать стены и уносить ввысь.
Начальник фасовочного цеха