Меч Гардарики. Анна Овчинникова
и все время державший под рукой копье, Асгрим ни за что не дал бы снова себя связать.
Отряд ехал по яркой зелени, уходящей к горизонту, кое-где испятнанной темно-зелеными рощицами дубов и лип. В голубом небе летали легкие ласточки, над цветами жужжали пчелы, от запахов лета и от простора равнины захватывало дух…
Должно было захватывать, но мир Асгрима был ограничен ремнем длиной в пятнадцать шагов и пропитан не цветочным запахом, а ненавистью и злобой. Не той вдохновенной яростью, которая поднимает воинов в бой, дает силу рукам, заставляет слагать боевые песни. Его распирала темная злость на все и вся, превратившая ясный летний день в дождливые хмурые сумерки.
Судьба в последнее время просто издевалась над Асгримом, в довершение всего сделав пленником самого ничтожного из гардов. Все остальные в маленьком отряде имели оружие мужчин – топоры, мечи, копья – но Златомир был вооружен, как мальчишка, впервые отправившийся с отцом на охоту. И вел он себя, как мальчишка, на уме у которого только дурацкие проказы. Асгрим решительно отогнал воспоминания о том дне, когда сам впервые отправился на охоту с Рагнаром и… Ерунда. Ему было тогда всего восемь лет. А Златомиру – не меньше, чем Асгриму сейчас, в таком возрасте мужчины должны вести себя, как мужчины, а не как бестолковые сорванцы.
Похоже, остальные члены отряда разделяли мнение Асгрима, потому что на каждые двадцать слов золотоволосого лучника отвечали одним-двумя и явно сторонились его.
Скоро Асгрим решил, что Златомир для своих спутников – чужак, наверное, выходец из какого-то другого здешнего племени. Уж слишком он отличался от других гардов – и оружием, и плотно пригнанной кожаной одеждой, непохожей на просторные домотканные рубахи и штаны трех неразговорчивых бородачей, и плащом из волчьей шкуры вместо длинных суконных безрукавок, и остроносыми, щедро изукрашенными сапогами до середины икр вместо мягких кожаных башмаков с обмотками, которые носили остальные трое.
Но Асгрим отметил это лишь по старой привычке замечать любые мелочи, когда дело касается врага. Если не считать оружия противника, по-настоящему его интересовало лишь одно: то, что игреневый жеребец Златомира отличался от других коней отряда не меньше, чем его хозяин отличался от прочих седоков. Асгрим неплохо разбирался в лошадях и знал, что рыжий белогривый жеребец легко обгонит остальных коней, обойдет на корпус за пять-шесть биений сердца и вряд ли позволит сократить этот разрыв. А завладеть игреневым конем будет не так уж трудно.
К тому времени, как солнце выпуталось из крон далекого леса, Асгрим порядком растянул ремень на руках и теперь мог сбросить его в любой момент. Добежать до игреневого жеребца он сумеет за шесть-семь биений сердца. Даже если гард успеет за это время схватиться за лук, натянуть тетиву он не успеет наверняка. Еще три-четыре мгновения – и Асгрим, сдернув легкого всадника с седла, сломает ему шею. А потом сам окажется в седле – и игреневый скроется в роще прежде, чем остальные гарды успеют вымолвить: «Мьёллнир меня