Баловень – 2. Николай Шамрин
что вопрос доставил ему искреннее удовольствие. – Я – Павел. Пашка, значит. А тебя как зовут?
– Меня зовут…, – Коробов задумался на секунду и ответил, повторяясь – меня зовут Паха.
– Ни хрена себе! Так мы, получается, тёзки? Или у тебя просто кликуха такая?
– Тёзки. И кликуха такая. – Пашка снова опёрся спиной на стену, стараясь не обращать внимания на боль и не выказывать слабости. – Ты как сюда попал? Ты случайно не знаешь, что там с Толиком? Мы думали, что меня на допрос потащат, а вытащили зачем-то Толяна.
Коробов вдруг подумал, что задал слишком много вопросов, и замолчал, не оставляя попыток получше рассмотреть нового сокамерника. Он сразу заметил, что тёзка абсолютно не похож на Толика. Павел был гораздо выше среднего роста, крепок и быстр в движениях. А небольшая борода и волосы до плеч были хоть и немыты, но аккуратно расчёсаны. Даже выгоревшая на солнце форма сидела на нём, что называется, ладно. На ней не было ни дыр, ни порывов, ни заплат. Пашка снова вздохнул и невольно посмотрел на свои грязные колени, торчащие из огромных прорех. «Он явно не срочник, – думал Коробов, наблюдая, как новичок обустраивается на его бывшем месте, – и по возрасту не подходит…, и ещё хрен знает почему. Спросить, что ли? Неудобно. Повернётся, посмотрю на погоны. Даже если звёздочки содраны, то следы должны остаться».
Между тем, Павел, завершив одному ему понятные приготовления, скинул с плеч новый армейский вещмешок. Заметив озадаченный взгляд Коробова, с готовностью пояснил:
– Охранники бакшишнули. Сам не знаю с какого перепоя. Понимаешь, – продолжил он, неспеша развязывая шнурок горловины холщовой сумки, – с самого утра сюрприз за сюрпризом. Сначала дали мне сигарет. Наших. Полпачки. Никогда такого не было, а тут… Потом сказали готовиться к переезду. Дескать, место освободить надо. Меня-то не в яме вонючей держали, а в комнатушке. Тесновато, конечно, зато окошко было и топчан с матрасом…
Пашка почувствовал раздражение. Он не хотел начинать знакомство с препирательств, но ему показалось, что тёзка умышленно уклоняется от ответов на важные для него вопросы. Чтобы развернуть разговор в нужное русло, решился перебить и огорошить рассказчика неожиданным вопросом:
– Ты, извините, вы – офицер? Что-то я звёзд ваших не вижу.
Тёзка нимало не смутился. Просто отрицательно мотнул головой:
– Неа. Я прапорщик. «Знаменосец», как бы. Складом горючки заведовал. Гэсээмом, то есть. На том и влип…, – спохватившись, словно сболтнул лишнего, коротко взглянул на сокамерника, – не перебивай, Паха! Я тебе всё по порядку расскажу и по полочкам разложу. Ладно? – Вполне удовлетворившись пашкиным кивком, продолжил как ни в чём не бывало. – Тут разве поспоришь? Надо, так надо. Вывели, значит, во двор, а там твой дружок. Стоит, качается, будто от ветра и улыбается, как дебил. Счастливый такой! Я сразу понял, что крыша у пацана поехала. Но и это ещё не всё! – Павел наконец справился с узлом и повернул горловину к товарищу, – гляди, Паха! Тут и лепёшки,