Баловень – 2. Николай Шамрин
Греков. Это точно. Просто у меня в голове путаница… Он мне ещё говорил, что главное – это быть здесь и сейчас. Что он хотел этим сказать? Не помню. Но что-то очень важное. Я ведь тогда с ним согласился. А Таджик даже не пробовал бежать. Живёт себе и живёт. Похоже, что всем доволен. Зачем он так про Толика? Дебилом назвал. Пацан в плен по глупости попал, а ты по жадности. Лёгкие деньги решил срубить. Плевать ты хотел на жизни пацанов… да и на мою тоже… Верочка так и не ответила на мои письма. Жаль. Почему? Не ответила и не ответила. Пусть живёт в своей Москве… Таджик сказал, что нас обменять собираются. Не факт, но хоть какая-то надежда. Ему видней. Таджик в яме не сидел и от жажды не подыхал, как Толян. Аннушка наверняка волнуется, переживает. Ладно. Вернусь, успокою. Она поймёт. Интересно, а что напишут отцу? Меня же не нашли, а взводный говорил, что своих не бросают. Даже мёртвых. Взводный? Точно! Спиридоныч. Смешное отчество. Как кличка… Меня искали. Не могли не искать. Вот и узнали, что я здесь. Значит, договорились об обмене. Когда? Сколько ещё ждать? Ладно, потерплю. А если нет? Что делать, если Таджик ошибся? Бежать? Я ещё слишком слаб. – Пашка вдруг заметил, что лежит, закинув руки за голову и не чувствует боли. Он даже улыбнулся в темноте. – Надо же? Думал, что вообще разогнуться не смогу. О чём это я? Да, побег. Надо сначала понять, что охрана затеяла. Если действительно обмен, то побег отпадает сам собою. А если нас в Пакистан продадут? Наверное, это тоже не самый хреновый вариант. По крайней мере, я покрепче стану. Пока сторгуются или договорятся. Да и в дороге наверняка побольше возможностей. Кстати, Греков говорил, что надо себя самого проверять, чего ты стоишь на самом деле. Здесь и сейчас. Или я снова перепутал? Блин! Мысли совсем не слушаются. Хрен с ними. Таджик сказал, что нас завтра на речку повезут. «Таджик» очень длинная кличка. Буду называть его «Тадж». Ему понравиться. Импортно звучит… Это хорошо, а то я уже не чувствую, как от меня воняет. Принюхался, видать. А тёзка молодец. Даже носом не повёл. Тактичный, твою мать… Тогда зачем он Толяна «дебилом» назвал? В любом случае, Тадж мне в бегах не напарник. А я, что, уже решил бежать? Завтра на речке с пацанами познакомлюсь. Может кого и выберу. Договоримся. Поговорим, вернее. Часа два у нас наверняка будет. И помыться надо, и тряпки постирать. А вдруг никто не согласится? Ну, тупо струсят? Тадж наверняка в штаны наложит. А может, ещё и настучит своему другану Махмуду. Или Маджуду? Хрен с ним. Всё равно не вспомню. Нет. С ним надо быть поосторожнее. Вот бы Толяна с собой забрать! До части какой-нибудь доберёмся. А в Союзе ему башку быстро отремонтируют. Отца попрошу пацана в цековскую клинику положить. Там его и подлечат…». Пашка хотел продолжить размышления, но в этот момент к нему подошла Верочка и ласково улыбнувшись, заговорила голосом Таджика:
– Просыпайся, Паха! Душары нам завтрак спустили.
Коробов открыл глаза и увидел склонившегося над ним тёзку. Пленники встретились взглядами. Прапорщик вдруг смутился и отпрянул, неловко оправдываясь:
– Ну и взгляд у тебя, братишка! Как сквозь прицел…
Коробов придвинулся