Сезоны Персефоны. Анна Закревская
окончания встречи, чем ясно дал понять Персефоне, что их пути ещё пересекутся вне зависимости от её на то желания.
Быть может, она смогла бы утопить дозу непрошеного волшебства в повседневной рутине, растворить его там без остатка и благополучно убрать на полку с гомеопатией. Но наутро после злосчастной встречи в сборе сушёной мяты обнаружилась плесень, вечером следующего дня об оконное стекло убилась лесная птица, а спустя неделю на маникюр явился волчок, передавший от Князя привет.
– Любит он всё живое да прекрасное к себе тащить, – колко щурился на солнце Артемис, слушая рассказ Персефоны. – Всё, что по весне расцвело да по лету вызрело, во что люди душу и дар свой вложили…
«Вот почему творческий клуб», – осенило Персефону. А Артемис, помолчав, добавил:
– Прости меня.
Персефона аж воздухом подавилась, схватила брата за плечи, пытая его с изумлением: за что простить, когда она ему вообще-то жизнью обязана?
Вот тогда-то, припёртый спиной к ближайшему дереву, признался Артемис, что многие годы был лучшей княжеской гончей, да давно покинул свиту после ссоры с Владыкой – и нынче чует, что развязка близка. Потому все эти годы и просил Персефону держаться в Самайн от себя подальше. А ещё добавил, что Дикая Охота – не совсем то, чем кажется, и романтические истории про сидских лордов да смазливых человечьих барышень – лишь вершина айсберга. Точнее, пищевой цепочки.
Чёрная пятница в мире тонких материй. Битва всех против всех в едином стремлении отхватить кусок энергии, да побольше, чтобы хватило сил пережить Долгую ночь. И кто не спрятался, тот виноват. А кто осаживал чересчур разгулявшихся, виноват вдвойне.
«А подруги-травницы полагали, что Артемис назвал меня сестрой, чтоб не сожрать по ошибке», – постыдное воспоминание прошило Персефону коротким разрядом; она едва удержалась от желания сорвать стоп-кран и бежать по рельсам назад, крича во всю глотку о том, что доверяет и не боится. Нет, ну правда же: и браслетиком пометил, как особого гостя на рок-фестивале…
…Или это была метка для Князя? «Вот тебе, Владыка, подарок в виде моей названой сестры, я-то сам ни на что не претендую…»
Теперь Персефона готова была рвать стоп-кран, чтобы, вернувшись, надавать братцу пощёчин и потребовать признаний. Может ли быть, что лжёт ей Артемис, изящно разыгрывая общую партию с Осенним князем, и гонит на флажки, будто добычу?
Колбочка с нездешними туманами была извлечена из сумки, высмотрена на просвет сквозь прикрытые ресницы: нет, тёмных сгустков и волосиков порчи не было и в помине. Был только тёплый янтарь осеннего света.
Артемис взял Персефону в сестры, чтоб Охота не смела её тронуть. Хотя Владыке, наверное, закон не писан – тем паче теперь, когда Артемис из свиты вышел. А в жёны не позвал потому, что доли у-окна-ожидалицы ей не желал, пока самого неведомо в каком обличье по лесам носит и в любой Самайн может окончательно не принести.
«Ничего