Табула Раса. Татьяна Мефодьевна Постникова
маловато собралось. А я точно знаю, что нас тут побольше, чем полтора десятка.
– Сегодня же среда, точнее, уже четверг. Это в выходные народу много было, – вздохнул Синельников.
– Да знаю я. Ещё не разучился дни недели считать. Только сдаётся мне, что кто-то просто решил из-под одеяла не вылезать. Сны видать, хорошие снились. Вот, что, молодёжь, давайте-ка быстрой ногой обойдите всех. В каждый дом загляните и всех тащите сюда. Поняли? Всех без исключения: старых, малых, хворых, хитрых. Беда-то общая, значит, и справляться надо всем вместе, а не в тёплой постельке отлёживаться. Ты, Наталья Павловна у нас по финансовой части дока?
– Ну, да. Я бухгалтер. А причём тут это?
– Считаешь, значит, хорошо. Вот и пересчитай ты нас всех. Да не просто так. А подробно – сколько мужчин, сколько женщин, детишек, стариков, какие здоровьем слабые. Видала, что твориться? Неизвестно сколько времени нам тут продержаться надо. Мы свои силы знать должны. И слабости тоже. А и спасатели прибудут… Они люди чужие. Никого из нас не знают. Как бы ни потеряли кого в суматохе. Поэтому и надо пересчитать, чтобы ни один человечек у нас не пропал.
– Ну, Петрович, ты даёшь! А мне бы и в голову такое не пришло, – с уважением протянул Барминцев.
– А как же. Это же самое первое дело, когда беда какая-то, знать, сколько людей в эту беду попало. Да и от кого чего ждать надо. А вот, вы, к примеру, Павел Дмитриевич, у нас профессор по какой части? Не доктор случайно?
– Географ, – ответил Синельников.
– Экая досада! У нас пока из всей географии одна Щучья Падь и осталась. И потому, выходит, что профессорство ваше нам-то вроде как даже и без пользы.
– Ничего, Александр Петрович. Знания ещё никому не мешали, так, что не исключено, что и я на что-нибудь сгожусь.
– Да я не в обиду, вам, Павел Дмитриевич, а только доктор нам сейчас был бы нужнее. Я вот уже представляю, что, к примеру, у старухи моей сейчас давление подскочит, тахикардия всякая начнётся. Женщина – слабый пол, сами понимаете. Наташка Сосновская третий день зубами мается. А на нервной почве сейчас у многих разные болячки повылезают. Да и раненые у нас уже есть. А Вера Кирилловна – она же не врач. Что она может? Лёд на болячку положить? Так это и я могу. Без врача никак. Ты, Наталья Павловна, когда пересчитывать нас будешь, ещё и профессии спрашивай. А то мы тут все просто дачники, а кто что полезное делать может, и не знаем.
* * *
По результатам срочно проведённой «переписи населения» в посёлке на момент катастрофы оказалось тридцать семь человек, включая Андрея с Максимом, который, наконец, пришёл в себя, но по настоянию Барминцевой ещё оставался в постели под строгим присмотром Вари и Тани.
Среди нынешних обитателей Щучьей Пади оказалось одиннадцать детей до десяти лет. Правда Юля Куваева ужасно обиделась, когда её при пересчёте отнесли к «детям» и побежала поделиться этой обидой к Тане и Варе, которые оставались «сёстрами милосердия» у постели Максима, но тоже были причислены к «детям». Девчонки страшно возмутились этим фактом. Вот пятилетние Оля и Ростик, трёхлетняя