Эскадрон, сабли наголо!. Андрей Булычев
эскадрона нам поставлена задача – сделать выход по западной дороге к селу Мец. Помимо разведки местности, велено нам пополнить запасы провианта и фуража. Сами, небось, понимаете: в сторону Эривана пойдем, поэтому придется держаться в готовности к бою. Всем час на сборы. Покормите лошадей, проверьте оружие и амуницию, сами перекусите, и потом по моей команде выступаем.
Тимофей напоил Чайку, насыпал ей в торбу пару гарнецов овса и, пока она его шумно фыркая хрумкала, самым тщательным образом ощупал всю подпругу. Никакого небрежения тут не должно было быть – горные дороги такое не прощали. Рядом обихаживали своих лошадей, навязывали им к седлу саквы и переметные сумы драгуны из его взвода.
– Хитер господин капитан, – переговаривались между собой унтера, так же, как и все остальные, готовя лошадей к выходу. – Гарнизон крепостицы наскоком мы выбили и сидели тут, как мыши, тихо, а теперь-то что, теперь-то, конечно, как раньше, долго не усидишь – с караванщиками все одно до хана о нас весть обязательно скоро доберется. Вот и решил их благородие, пока есть время, провиантом и фуражом разжиться.
– И правильно, нечего его эриванцам оставлять, – буркнул вахмистр Шаньгин. – Ежели они на нас пойдут, то у местных все подчистую выгребут. А так хоть жировать не будут.
Через час три с половиной десятка драгунов, дюжина казаков и десяток гянджинцев вышли от дорожных укреплений в сторону Эривани. Вместе со строевыми в отряде шла и пара дюжин вьючных лошадей.
– А я ведь не доверял поначалу Васифу, – кивнул на следующих перед основной колонной ганджинцев Кравцов. – Все-таки сам он из местных. Думал: а ну как в спину во время горячего дела нам ударит? А он, смотри-ка, когда мы разъезд ханский брали, сам в первых рядах был, и когда крепость штурмовали, тоже под огнем не дрогнул, хотя и двух своих людей при этом потерял. Да и его воины ничем не хуже тех же казаков будут.
– Так ведь из воинского сословия он сам, – проговорил едущий рядом унтер-офицер Плужин. – Я, когда в крепостном лазарете лежал, рядом с моей комната для господ была. Делать ведь особо нечего на излечении, вот и разговаривают все, беседы долгие ведут. Много чего, прошу прощения, слышал я там антиресного. Так говорили господа офицеры, что Васиф этот одним из первых к нам перейти на службу согласился, хотя и дрался перед этим с нами же достойно. Когда их светлость князь Цицианов его принимал, тот ему на вопрос ответил, что он, дескать, прежде всего своей земле служит, а коли у нее теперяча хозяин – русский амператор, то, стало быть, он ему верой и правдой будет служить. И что его предки тут еще задолго до прихода каджаров проживали.
– Вполне себе такое возможно, – кивнул подпоручик. – У нас вон среди казачьего сословия и калмыки, и башкирцы имеются, а среди кубанских или терских казаков сколько осетин? И что? Не хуже всех прочих они воюют. Говорят, по указу государя императора целые полки велено из инородцев сейчас создавать. Нет, ну до регулярной кавалерии, как наша, им-то, конечно, далеко, ну так ведь не в Европе же нам пока что воевать приходится. Так