Вихрь переправ. Ольга Васильевна Ярмакова
её стулом.
– Ну что, доволен, мальчишка? – Красные глазки-бусины злобно сверкнули снизу-вверх. Хорёк говорил так, что слышно было только Матфею. – Радуйся, ты навлёк на дом госпожи беду. И если она пострадает, если хоть слезинка омоет её прекрасный лик – я найду тебя, где бы ты ни был и перегрызу тебе глотку! Фых!
От подобной яростной до исступления речи юноше стало не по себе. Хоть он и сильно сомневался, что альбинос сможет осуществить план мести в случае худших прогнозов, красные огоньки бешенства в глазах Велизара, убедили, что в покое Матфея он точно не оставит.
– Матфей, тебе срочно нужно бежать! – с возбуждением столь внезапным, и резко противоречащим спокойствию сомнамбулы секундой назад, выкрикнула Вида, крепко вцепившись холодными пальцами в ладони сына. Лицо её исказили страх и отчаяние. – Они вернутся! Обязательно вернутся. Это вопрос времени. И ты будешь следующим. Эти дьяволы пронюхали и знают кто ты! Не мешкай и беги. Я помогу, дам денег, только беги, спасайся, сына! Ещё одной утраты я не переживу.
– Мам, ты говоришь так будто отец уже…
– Я боюсь этого, но оттого, что я боюсь, не значит, что с ним уже не может быть всё кончено. Если они садятся на хвост, то не слезают.
– Я как раз собирался тебе сказать, но чуть позже – сегодня днём я уйду и…
– Не говори мне, куда, Матфей, чтобы я не могла тебе навредить. Они умеют вытаскивать на дьявольский свет истину даже из самых стойких молчунов. Даже, если ты всем нутром против этого.
Пять минут потребовалось на подъём и скорый сбор необходимого. Ещё пара вязких, словно древесная смола, минут растеклась в цепких объятиях, из которых Вида с глухим воем высвободила сына, вытолкнув его за дверь, чтобы тут же её наскоро захлопнуть.
10. Собрание дружеского круга родственных душ
Он не желал быть трусом, ведь бегство из родного дома, на его взгляд, само по себе являло поступок постыдный, низкий, не достойный его. Неопределённость отцовой участи ещё сильнее разрывала его изнутри. Как мог сын оставить мать одну, не зная, что случится с ней после его ухода, и как возможно оставлять Горницы за спиной, когда судьба Юстина мрачнела в тени неизвестности? Он не мог, не желал, не хотел. Если бы только знать, что с отцом и матерью всё будет в порядке, тогда бы он отчалил из городка с меньшим грузом вины.
Союзники нагнали его за калиткой. Рарог перекочевал с земли в карман куртки юноши, а Сеера семенила тонкими лапками чуть позади, всё больше ныряя в сумрачные уголки Пихтовой улицы. Ворон же кружил сверху, напоминая древнюю хищную птицу, выискивающую зазевавшуюся жертву.
– Что ты надумал, господин? – донёсся обеспокоенный писк из левого кармана куртки. – Куда мы направляемся?
– Я не могу так просто взять и уйти, – процедил сквозь зубы Матфей. Новая для него решимость, пугающая своей одержимостью, завладела им, как только дверь позади захлопнулась с надсадным скрипом, будто дом стонал, страдая вместе с ним. – Не могу! Я должен поговорить с ними.
– С