Циркач. Дарья Пожарова
она опять улыбнулась чудесной, мягкой улыбкой.
Она поцеловала его! Взаправду! Коля почувствовал, что теперь точно никогда не забудет дождливый вечер, их прогулку, фонари посреди Лиговского, рассыпающийся на тысячи огоньков свет и нежное прикосновение губ Лины. На секунду мелькнула мысль: а считается ли первым поцелуем, если он не целовал ее? Но все его существо кричало: «Считается! Конечно, считается!»
Гришка с Шурой забежали далеко вперед, и Лина потянула его вслед за ними, но Колей овладело оцепенение, и он еле переставлял ноги, с трудом сдерживаясь, чтобы не уставиться на Лину. Знает ли она, что он раньше не целовался с девчонкой? Наверно, догадывается. Но как уверенно держится, безмятежно улыбается и тараторит пустяки про отъезд цеха, где работают ее родители.
– А давайте сфотографируемся, ребята, а? Ну? – предложила Лина. – Я у отца выпросила его «Лилипута». Прости, Коля, так фотоаппарат называется.
– Ладно, без обид, – усмехнулся он.
Слово из ее уст неприятно резануло слух, хотя раньше, услышанное от других, оно его не задевало. Нужно было поцеловать ее в ответ, а то, она, наверно, рассердилась…
– Вот это штучка! – присвистнул Гришка, выхватив из рук Лины маленькую коробку, что она достала из портфеля.
– А ты умеешь фотографировать? – удивился Шура.
– Шутишь! Нет, конечно, – усмехнулась она. – Мы поступим просто: попросим кого-нибудь нас сфотографировать. А потом я у папы попрошу проявить. Он нам сделает четыре фото, и у каждого будет фотография. Здорово я придумала? Вот разъедемся и будем друг друга вспоминать.
– Боюсь, я и так до конца дней своих не забуду ваши физиономии, – засмеялся Шура.
– Извините, вы не могли бы сфотографировать нас с друзьями? – стеснительно обратилась Лина к прохожему.
– Дорогая девушка, я с техникой на «вы». Сломаю еще, – отмахнулся он.
– Лина, ты вон у того спроси, в очках. Он точно умеет, – показал Шура на гражданина в длинном черном плаще, прямой походкой вышагивающего у самого поребрика.
– Простите, вы не могли бы…
– Да отчего же, очень даже мог бы, – картавя, ответил ей прохожий номер два, взяв «Лилипута» из рук Лины. – В ваши годы я даже работал юным корреспондентом в газете. Встаньте-ка поближе друг к другу. Товарищи! Улыбаться рано. Перед нами стоит серьезная задача.
Шура и Гришка еле сдерживали смешки: их фотограф беспощадно коверкал слова. Они встали рядом, а Лина снова нырнула Коле под руку. От близости ее дыхания и шелковых косичек, чуть коснувшихся его руки, у него все задрожало внутри, и он глупо улыбнулся. Щелкнул затвор фотоаппарата.
– Спасибо! – подбежала к прохожему Лина, мгновенно высвободившись из замка их с Колей сцепленных рук.
У самой парадной двери Коля попрощался с ребятами. Из них четверых только он жил в сердце Ленинграда, в отдельной квартире, выданной отцу за верную службу, с тремя спальнями и просторным залом. Остальные ютились в квартирах попроще,