Князь Барятинский. Ближний Круг. Мила Бачурова
тут послышался стук. Кто-то колотил в, судя по звуку, обитую железом деревянную дверь – она находилась у меня за спиной. Да ещё и кричал женским голосом, только вот слов было не разобрать.
В тот миг, когда я разорвал второй ремень, за спиной как будто взорвалась ручная граната.
Я, вместо того чтобы кинуться на старика, скатился с алтаря на пол и уставился в дымящийся проём, из которого вылетела искорёженная дверь.
По ступенькам быстро сбежала, придерживая юбки, молодая женщина. За ней, как ни странно, не было роты солдат, так что складывалось впечатление, будто дверь вынесла она сама.
– Что тут происходит?! – закричала женщина, глядя то на меня, то на старика, которого я хоть и оставил сзади, но старался не выпускать из периферического зрения. – Что ты делаешь, дядя?!
– Ниночка… – дрожащим голосом сказал старик. – Я всё тебе объясню. Вам. Вам обоим… Костя…
Теперь не было никаких сомнений, что он обращается ко мне.
– Я не Костя, – сказал я. И поднялся на ноги.
– Прошу прощения… – пробормотал старик. – Ты… Вы не хотели бы прилечь?
Женщина, старик. Ни оружия, ни агрессии. Что за подвал? Что за фарс со мной происходит? И… кто я?!
Я посмотрел вниз. На мне были одни лишь трусы, и те – не мои. Белые, из тонкого полотна, с вышитой шёлком монограммой «КБ». Впрочем, тело тоже было явно не моё. Ни одного шрама. С рук и ног как будто убрали мышцы, и теперь руки дрожали после невероятного для них напряжения – разорванного кожаного ремня. А следом подкосились и ноги.
Я успел сделать шаг, не упал – но для этого пришлось привалиться к алтарю. Выдохнул:
– Возможно…
Мужчина и женщина приблизились ко мне, как к невзорвавшейся бомбе. И вдруг раздался третий голос, от той же двери:
– Ой, Нина Романовна, что это случилось с дверью? Хотите, чтобы я слесаря позвала?
– Иди к себе, Китти! – крикнула, не оборачиваясь, женщина. – Оставь нас, это – семейное дело!
– Слушаюсь! – пискнуло в ответ, и до меня донесся удаляющийся топот бегущих ног.
Две женщины, одна из которых может вынести капитальную дверь, не помяв платья. Старик, который называет меня Костей. И то существо, которое я уничтожил, прорываясь к этому телу.
Что-то начинало вставать на свои места…
Глава 1. Семья
Место, где я очутился, производило впечатление древнего особняка. «Древними» дома бывают в двух смыслах: в хорошем и плохом. В хорошем смысле – это богатые дома, в которые регулярно вливаются деньги. Они поражают роскошью и великолепием, не чуждо им и удобство.
В плохом смысле – это скрипящие, разваливающиеся на части лачуги, которые можно только снести и выстроить взамен что-то поприличнее.
Особняк, в который меня занесло непонятно каким ветром, находился где-то в середине пути от хорошего смысла к плохому. На высоких окнах ещё висели бархатные шторы с золотой бахромой, но бахрома и бархат уже помутнели, а стёкла покрылись пылью. Полы ещё не скрипели под ногами, но видно было, что их давно не натирали, и деревянные