Князь Барятинский. Ближний Круг. Мила Бачурова
раны штопал фельдшер. У меня не было повода с ним откровенничать.
– Твоё зрение – память твоего рода, – сказал Григорий Михайлович. – Твоей крови. В твоём мире истребили магию – но не тех, кто когда-то ею владел… Встань.
– Дядюшка, – укоризненно произнесла Нина. – Это немилосердно! Костя едва успел прийти в себя. Мальчику необходимо отдохнуть. Я распоряжусь, чтобы…
– Костя – не ребёнок, Нина! – отрезал Григорий Михайлович. Я вдруг понял, что подобный разговор они ведут уже не в первый раз. – Ему шестнадцать. Я в этом возрасте уже участвовал в военной кампании! Ты сама, будучи лишь немногим старше него, после смерти Анны взвалила на себя все материнские заботы… Я говорил. Я предупреждал и тебя, и Александра, что чрезмерная опека, которой вы окружаете Костю, добром не закончится! Хотя, бесспорно, к стыду своему, сам участия в его воспитании почти не принимал.
– Ты был занят.
– Тем не менее! Для единственного внука мог бы найти время… Ладно, что теперь говорить. Теперь уже имеем то, что имеем.
Я понял, что обсуждать недочёты моего воспитания они могут ещё долго. Отодвинул исписанный лист и резко встал со стула. Наверное – слишком резко.
Нина охнула:
– Осторожнее! – бросилась ко мне, попыталась придержать под руку.
Я – мягко, как смог – отстранился. Пообещал Нине:
– Падать без чувств не собираюсь. Не беспокойтесь. – Вышел из-за стола и встал в привычную спарринговую стойку.
Тело было… лёгким – вот, пожалуй, правильное слово. Я будто разом сбросил двадцать килограммов веса. Исчезла боль от старых ран, в последние годы ставшая моей постоянной спутницей. Обострилось зрение. Безымянный палец и мизинец на левой руке сгибались так, как им положено – за годы, прошедшие с тех пор, как были повреждены сухожилия, я успел отвыкнуть от этого.
Я покрутил туловищем. Подпрыгнул. Несколько раз присел и встал.
Выпад вперед, рывок назад. Выпад влево, выпад вправо. Удары ногами с разворота. Перекат. Несколько быстрых отжиманий от пола. Планка…
– Костя! Довольно. – Григорий Михайлович встал рядом со мной. – Я вижу, что ты… э-э-э… в прекрасной форме.
– Сомневаюсь. – Я поднялся, отряхнул руки. – Через месяц буду в неплохой форме – возможно. А в прекрасной – затрудняюсь сказать, как скоро. Но собираюсь приложить к этому все усилия.
– Костя… – Нина смотрела на меня, широко распахнув и без того огромные глаза. Всплеснула руками. – Господи! Ты ничего себе не повредил?
Она смотрела на меня с такой тревогой, что я невольно улыбнулся.
– Нет. Но ежедневный комплекс упражнений лишним не будет. Мышцам не мешало бы стать крепче. – Повернулся к Григорию Михайловичу. – Вы попросили меня встать.
– Да-да, – растерянно кивнул он. – Хотел убедиться в том, что ты владеешь своим телом. Признаюсь – результат превзошёл мои самые смелые ожидания! Ну-ка, а вот так? – Он вдруг поднял руку, повернул её ладонью ко мне.
В ладони появилось нечто, более всего напоминающее шаровую молнию. Я действовал