Виолончушь (сборник). Мария Фомальгаут
там пометка – фантастика, или сказка. Нет, ни фантастикой, ни сказкой здесь и не пахло, – но книга говорила про безлунную ночь.
Я стал листать книгу в поисках места издания – каково же было мое изумление, когда я увидел, что страница с местом издания книги вырвана. Нет, не потерялась, не оборвалась случайно, как бывает в старых, полурассыпавшихся книгах – просто вырвана самым грубым образом.
Я не понимал, я не верил себе. У меня в голове не укладывалось, как можно выдернуть страницу из книги. Я чувствовал себя так, как будто при мне кто-то вырвал человеку язык или глаза.
Чем больше я осматривал книгу, тем больше убеждался, что моя находка стала жертвой не бури и не дождя. Конечно, многое говорило о том, что книга преодолела очень долгий путь. Но были и признаки того, что кто-то пытался сжечь книгу.
Уничтожить книгу…
Мне стало страшно. Я поверить себе не мог, что у кого-то поднимется рука уничтожить книгу. Конечно, в последнее время то и дело говорили о падении нравов, но книги были и оставались величайшей ценностью. Только безумец мог искалечить книгу – но повреждения не были похожи на действия безумца.
– Что с тобой случилось? – спросил я, – откуда ты?
Я знал, что книга мне не ответит: страницы могли рассказать только то, что было написано на них. Тем не менее, книжка поняла мой вопрос, вспорхнула и закружилась у меня над головой, как будто приглашала отправиться за ней в те края, откуда она прилетела.
– Милая книжица, я еще не вернулся из одного путешествия, а ты уже зовешь меня в другое, – я попытался урезонить её.
Книга как будто не слышала и не хотела слушать, кружилась и кружилась у меня над головой, хлопала страницами. Когда же я лег на диван, всем своим видом показывая, что не намерен отправляться в путь, книга забилась на полку в книжницу, явно обидевшись. Мне стало неловко.
– Если бы я хотя бы знал, откуда ты родом… и кто хотел убить тебя…
Книжка перепугано захлопала страницами, показывая, что не хочет вспоминать про этого ужасного человека. Мне стоило большого труда успокоить книгу, я взял её в руки и даже спрятал за пазуху, чтобы показать, что не дам в обиду. Потом я снова раскрыл её, пытаясь догадаться, откуда же судьба занесла её в наши края.
Я прервал чтение, когда мне попалось слово настолько незнакомое, что я даже не мог вспомнить, чтобы слышал его хоть когда-нибудь. Это слово явно означало какое-то транспортное средство, потому что на странице значилось: мы взяли двух лошадей, чтобы доехать до Лондона. Лошадей, лошадей, повторял я про себя, представлял себе то экипаж, то что-то двухколесное, то легкое и крылолётное. Но чем больше я представлял себе, тем больше убеждался – я никогда не слышал такого слова.
– Что такое долашь? – спросил я у книги, – что такое… м-м-м… дошаль?
Я ожидал, что книга не ответит мне. Каково же было мое удивление, когда она взмахнула страницами и раскрылась на развороте, где два человека –