Граф Грей. Николай Семченко
рассмеялся Ди-Джей. – Говорят, что ты любишь сидеть на коленках у Дьяволенка, но ничего, кроме мурлыканья, он от тебя дождаться не может…
– Кисуля пристраивается к коленкам Дьяволенка просто так? – удивился Мистер 20 см. – И ничего не делает?
– А что я должна делать?
– Ну, хотя бы лапками его помять, – посоветовал Мистер 20 см, нагло улыбаясь. – Чего ты такая нерешительная?
– Уж тебе я бы запустила все когти, какие у меня есть, – пообещала Кисуля и, вспомнив, что она вообще-то девушка скромная, немедленно покраснела и добавила:
– Только чести для тебя многовато!
– Гы-гы-гы! Это у него для тебя многовато! – загоготал Синьор Помидор. – Скромница ты наша!
Николай Владимирович не сомневался в скромности Кисули. Ему нравилась эта девушка, которая, зная о заманчивой и восхитительной прелести разных соблазнов жизни, все-таки предпочитала оставаться неискушенной. Иногда даже казалось, что для неё ничего не было важнее учебы в экономическом институте, где она постигала премудрости банковского дела. Однако она втайне мечтала о своем прекрасном принце, который однажды ворвется в её жизнь если не на белом коне, то хотя бы на белой «Тоёте». Недостатка во внимании сверстников и мужчин постарше у неё не было, но Кисуля старалась держать их на расстоянии, не допуская каких-либо вольностей, и ничего особенного им не обещала.
Николай Владимирович решил разрядить обстановку в чате, но входить туда под именем графа Грея не захотел. Некоторые из присутствующих почему-то думали, что у него с Кисулей особенные отношения.
Чуть помедлив, он усмехнулся и набрал на клавиатуре тот ник, который использовал нечасто: Лао Цзы.
– Привет, китаец! – немедленно отозвался на его появление Синьор Помидор. – Ты кто?
– О, таких особ надо знать в лицо! – заметил Ди-Джей. – Это древний китайский философ…
– Кисуля, привет! – не обращая внимания на реплики присутствующих, сказал Лао Цзы. – Скажу тебе: кто действует – потерпит неудачу. Кто чем-либо владеет – потеряет. Те, кто совершая дела, спешат достигнуть успеха, потерпят неудачу.
– Привет, Лао! – отозвалась Кисуля. – Не спрашиваю тебя, кто ты есть на самом деле. Это не имеет значения. Значение имеет лишь твоя мудрость.
– Да он тебе втемяшивает какую-то тарабарщину! – возмутился Синьор Помидор. – К чему вся эта его мудрость? Мозги девчонке лишь канифолит!
– Мои слова легко понять и легко осуществить, – терпеливо продолжал Лао Цзы. – Но не все могут их понять и осуществить. В словах имеется начало, в делах есть главное. Поскольку люди их не знают, то они не знают и меня. Когда меня мало знают, тогда я дорог. Поэтому мудрый подобен тому, кто одевается в грубые ткани, а при себе держит яшму…
– Дурдом какой-то! – фыркнула неизвестно откуда взявшаяся Дарлинг. – Что ты хочешь этим сказать, Лао? Кстати, приветик!
– Кто, имея