Мунфлит. Джон Мид Фолкнер
полки, напоминавшие увеличенные книжные стеллажи, только вот вместо книг стояли на них гробы Моунов. А вот центральная часть помещения была занята совершенно другим. Там громоздилось множество бочек и бочонков всевозможных форм и размеров, начиная с огромной бочки, способной вместить в себя до тридцати галлонов, до маленькой, в которой мог поместиться только один. На каждой из них были начертаны белой краской разные цифры и буквы, видимо, обозначавшие, что именно и какого качества там налито. Это было и впрямь открытие. Вот ведь шел по подземному коридору в надежде найти латунный или серебряный сундучок, подняв крышку которого стану обладателем сверкающего бриллианта Черной Бороды, а забрался в склеп Моунов, всего-навсего приспособленный под склад господами контрабандистами. Это мне стало ясно сразу. Потому что никто не додумался бы держать в столь неподобающем месте спиртное, если оно добыто легальным путем и за него честь по чести уплачена пошлина.
Обойдя весьма многочисленное количество бочек, я вдруг налетел ногой на одну из них. Была она, по-видимому, почти пуста и от удара исторгла глухо-гулкий звук, в точности походивший на буханье (только гораздо тише), которое раздавалось под церковью. Я с гордостью убедился, насколько был прав, сомневаясь, что дерево старых гробов могло поднять такой шум. Его источником, разумеется, были бочки.
Наводнение здесь оставило отчетливые следы. О пережитом стихийном бедствии свидетельствовали и грязь на полу, и испарина на позеленевших стенах, доходившая почти до самого потолка, по которой легко было определить, сколь высокого уровня достигала вода. Сюда даже невесть каким образом занесло несколько тонких водорослей и маленького крабика, который, все еще живой, метусился в углу. Гробы, однако, потоп практически не потревожил. Общим количеством двадцать один, они оставались лежать в своих нишах на полках. Большая часть их была сделана из свинца, а значит, даже высокая вода не подняла бы их. Деревянные, да и то не все, потоп слегка подвинул, однако с полок не смыл. Лишь единственный сорвало с места, и теперь, после ухода воды, он лежал вверх дном на полу.
Склад вызвал сперва у меня недоумение. Чей он, каким образом в него могли тайно доставить столько спиртного и как получилось, что, проводя рядом с ним почти каждый день столько времени, я не углядел даже тени присутствия контрабандистов? Ясно мне было только одно: это они превратили во вход сюда тот самый саркофаг, на плоском камне которого я так любил сидеть, разглядывая морские дали. Чуть погодя до меня начало доходить еще кое-что. Вспомнилось, как старательно пугал меня Рэтси историями о Черной Бороде; как Элзевир, никогда не ходивший в церковь, внезапно возник там тем самым воскресным утром, когда раздались тревожные звуки; какой у него, известного своей львиной храбростью, сделался испуганный вид, едва они стали отчетливо слышны, и, наконец, как я застиг его с Рэтси на церковном дворе, когда мастер Рэтси лежал, приложив к стене ухо. Три случая, сопоставив которые, я словно прозрел.