Русские хроники 10 века. Александр Коломийцев
скакуна рядом с раскидистой дикой грушей, осыпанной тёмно-жёлтыми плодами. Привстав на стременах, прикрыл глаза ладонью, окинул взором окрестности. Правый склон зарос шиповником, за колючей лядиной стеной стоял камыш. Далеко за ним, очевидно, на самом берегу высились ивы. Слева, верстах в трёх зеленела грабовая роща. Князя окружили гридни. Дозорные, не останавливаясь, рассыпались по полю, ускакали вперёд. Далее ехали шагом. Камышовая чащоба постепенно сужалась, редела, перешла в луговину. Вершники забирали вправо, меж ивами блистала вода.
– Добрые пажити! И сена вдосталь наготовить хватит, – молвил Добрыня. – Вон и бережок.
Ивняк оборвался, взорам предстало русло. Владимир круто повернул к реке. Густая, сочная трава доходила коню до брюха. Князь спешился, притопнул ногой. Почва была сухой, твёрдой. Берег нависал над рекой обрывчиком аршина полтора высотой. Шедший сзади Добрыня нашёл спуск, протоптанный степными обитателями, спустился к воде, сняв шапку, умылся.
– Эх, хороша водичка! – охладив лицо, шею, испив из пригоршней, повернул к князю улыбающееся лицо. Отжав бороду, взобрался на бережок, встал рядом.
Стугна плавно несла тёмно-зелёные воды Днепру-батюшке. Мелкие дремотные волны россыпью множества зеркалец возвращали солнечный свет в пространство. Противоположный берег, отстоявший в саженях ста, зарос широколистым рогозом, ольшаником. Справа бурные вешние воды образовали полукруглую заводь, покрытую у берега мелкой ряской. У торчащей из воды коряги мелководье поросло осокой. Вода у коряги забурлила, из волн выскочили и, пролетев по одному-два вершка в воздухе, упали назад несколько серебристых рыбёшек. Добрыня гикнул, потёр ладони.
– Окунь мальков гоняет. Сейчас занаряжу гридней, ушицу изладим, – обернувшись назад, крикнул: – Эй, уноты, у кого поплескаться охота есть?
Через несколько минут десяток гридней, раздевшись до исподних портов и оттого потерявших воинственность и превратившихся в обыкновенных парней, лезли с бродцами в воду. Парни сталкивали друг друга в глубину, брызгались, весело гоготали. Сотник с тронутой сединой бородой покрикивал:
– Эй, лоботрясы! Вам только квакуш ловить! Кого орёте! Всю рыбу распугаете. Куда всем гамузом прётесь? По двое на сторону становитесь.
Владимиру захотелось забыть о своём высоком чине, с такими же бессвязными кликами кинуться в воду, вдосталь накупаться, махнуть на тот берег. Но князь сдержал отроческий порыв – забава успеется. Давеча уй мимоходом, не задумываясь, про травы сказал. Обычная заметка кольнула князя. Сам ни про какие пажити, сена и не подумал. В памяти держалась давнишняя беседа. Расхаживал уй по горнице, глаголил назидательно, как бестолковому отроку:
– Ты теперь великий князь, Землёй владеешь. Помни же, Землёй владеть – значит не только подати собирать. Подати собрать – варяга пошли, тот всё выколотит. Землёй владеть – жизнь на ней устраивать. На Земле не только бояре да дружина живёт. Про всех должен помнить: и про смердов, и про гостей, и про мастеров, что кожи мнут, горшки лепят, кузнь куют. От них