Русские хроники 10 века. Александр Коломийцев
Не волками, рыщущими по Земле в поисках добычи, должны быть князья, но добрыми пастухами. Варяги хороши для брани, но не для государственных дел. Ибо варягу всё едино, что русич, что печенег, что ромей. Варяга собственная выгода заботит, а не устройство Земли. Благоденствие же Земле даёт не добыча с походов, зависит оно от смердов, ремесленников, гостей. Потому нельзя брать с них лишнее, а лишь то, что потребно для устройства Земли. Древлянская земля восстала против князя Игоря, ибо был тот князем-волком и преступил законы. То хорошо поняла мудрая Ольга. И о том говорил бывший древлянский князь, живший в глубине Земли, не защищена Русь от печенежских набегов, и надобно ставить заслоны на пути хищников. Потому жить владетели Земли должны в непрестанных трудах и заботах. Ибо владеть Землёй – значит устраивать её. Ещё отец учил: стал владетелем Руськой земли – забудь, чья кровь течёт в твоих жилах – варяжская, печенежская, ромейская, чешская, ибо с этой поры ты – русич. Коли русич, славь руських богов, более всех Дажьбога. Говорил то отец не по-пустому. Мать Добрыни перед тем как стать древлянской княгиней, была чешской княжной. Перуна отец называл варяжским богом, который благоволит к тем, кто живёт бранью. Прав отец оказался. Не помог Перун Святославу, а помог Свенельду. Святослав был русичем, Свенельд же – варягом. Мысль эта крепко засела в Добрыниной голове.
Сам Добрыня занимал в то время положение в Киеве выше отцовского. Отец уходил в тень, сын возвышался.
Сев на коня, Добрыня через год ходил в старших Святославовых дружинниках, а вскоре стал боярином. Не всем нравилось скорое возвышение княжьего милостника. Свенельдовы приспешники втайне злобствовали, но поделать ничего не могли. Добрыня пришёлся по сердцу великому князю. Своё место Добрыня занимал не по родовитости, а благодаря уму, прозорливости, сноровке к ратному делу. Уверен был Добрыня, не отправь его Святослав в Новгород, а оставь при себе, был бы жив по сей день. Ибо не верил Добрыня Свенельду, разгадал бы его ковы. Как он мог верить человеку, требовавшему смерти ему, десятилетнему княжичу.
Давно нет на белом свете ни Святослава, ни Малы. Святослава сгубили печенеги, последняя жена его не на много лет пережила супруга. После вокняжения Ярополка, во всём потакавшего варягам, что явилось причиной нелюбви к нему киян, уехала Мала в дарованное ей сельцо. В первую же зиму простыла и сгорела в седмицу. Не дождалась сестра сына, не видела, как дитя её займёт киевский столец и возвысится над всеми русичами.
Преданность уя державному племяннику на многом была замешана. Не только кровные узы, верность данной когда-то роте, память о преждевременно ушедшей сестре слагали привязанность. Широк Добрыня был не только в веселии. Боярин-вотчинник, коий лишь о своей скотнице да корысти помышляет, из Добрыни не получился бы. Да и не желал Добрыня вотчин. Жизнь скопидома была противна Святославову дружиннику, иное лежало у него на душе. Сел Владимир на киевский столец, и вся Русь, от Ладоги до Олешья, от Буга до неведомого Симова предела, сошлась для Добрыни на нём. Помнил Добрыня мечту Святослава