Воин Доброй Удачи. Р. Скотт Бэккер
дочери, которая сидела, закутанная в немыслимое одеяние, подле нее. Страшно худая, она походила на птицу, которой насыпали слишком много крошек и она не в силах выбрать, с какой начать. – Скажи им, что говорят адепты школы Завет.
– Боги… конечны, – объявила Телиопа голосом, который резко контрастировал с жесткой чопорностью ее телосложения. – Они могут только предчувствовать конечную до… долю существования. Они, конечно, предвидят бу… будущее, но со своей позиции, которая их ограничивает. Не-Бог пребывает незримым среди них, следуя по пу… пути, которого они совершенно не замечают…
Она обернулась, с нескрываемым любопытством оглядев одного советника за другим.
– Потому что он и есть забвение.
Мать с неосознанным жестом благодарности положила ладонь поверх руки Телли. Юный принц сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони чуть не до крови.
«Меня она любит больше!» – билась в голове мысль.
«Да, – признал внутренний голос, – тебя она любит больше».
Императрица заговорила с обретенной уверенностью.
– Существует мир, лорды, мир тайный, мир теней, которого Боги не видят. – Она обвела взглядом консулов по очереди. – Боюсь, что мы сейчас идем по этому миру.
Ряды ошеломленных глаз уставились на нее. Даже Пансулла, казалось, был захвачен врасплох. Келмомас чуть не пел от радости, настолько он гордился матерью.
– А как же Сотня? – проворчал старый Тутмор, консул короля Хога Хогрима из Се-Тидонна, в глазах которого стоял настоящий ужас.
Встревоженные голоса шумно поддержали его.
Императрица одарила их невеселой улыбкой.
– Боги раздражены, поскольку, как и все на свете, считают злом то, что не в силах постичь.
И снова ошеломленное молчание. Келмомас от души веселился, искоса оглядывая собравшихся. Страх перед Богами был вне его понимания, тем более со стороны наделенных такой властью глупцов.
«Боятся, потому что они стары и скоро умрут», – нашептывал голос.
Но Пансулла все еще не покинул Щели. Теперь он оказался прямо у ног императрицы.
– Значит… – произнес он, придав своему лицу нейтральное выражение. – Значит, это правда? Боги… – он запнулся, блуждая взглядом, – всесильные Боги… против нас?
Вот несчастье. Кровь отлила от накрашенного лица матери. Она крепко сжала губы, как всегда в такие моменты.
«До чего же мерзкий… – бормотал внутренний голос, – этот толстяк».
– Сейчас, – начала было она, но пришлось остановиться, чтобы совладать с бурей эмоций в голосе, – сейчас… Пансулла, нужно быть особенно осторожными. Еретические предрассудки могут погубить всех нас. Пора обратиться к Богу Богов и Пророку Его.
Предостережение было явным, вызвав очередную волну перешептываний среди сидящих на ступенях людей. Пансулла со слащавой, неискренней улыбкой преклонил колени, походя теперь скорее на гору белья, чем на человека, настолько он был толст и пышно разодет.
– Несомненно, Святая императрица.
Ненависть