Позолоченные латунные кости. Коварное бронзовое тщеславие. Глен Кук
свистульками и придерживаю информацию лишь для того, чтобы их изводить?
– Гаррет, ты здесь? – спросил генерал. – Или умер и отправился в ад?
– Я пребывал в шипах того, что могло стать великим откровением.
С другой стороны, это могло стать и возвращением завтрака.
– Что нужно? – спросил я.
– У нас, гвардейцев, есть одна моральная проблема, которая превращается в нереально моральную проблему.
– Надеюсь, это не заразно.
– Именно. Все хорошее, что мы сделали, может начать сходить на нет, если не разобраться с этой заварушкой.
– Я потерял нить рассуждений.
– Ты не?..
Он раздраженно взглянул на меня.
– С тех пор как мы познакомились, меня обвиняли в том, что я мешаю расследованию или намеренно задерживаю его. И это правда. Я так и поступал, но только в интересах моего клиента. Может, в одном случае из десяти. Тогда я знал, почему на меня рявкают. Но сейчас я никому не мешаю и никого не задерживаю. Все, что я делаю, – это защищаю друга, которого едва не закололи. Защищаю на случай, если кто-нибудь попытается завершить начатую работу. Половина присутствующих и некоторые из тех, кого здесь нет, заявили: это все, что мне дозволено делать. И это все, что я собираюсь делать. И по крайней мере одна женщина не хочет, чтобы я делал даже столько.
– Какой обидчивый!
– Чертовски верно.
– Почему тогда ты собрал всех этих людей?
– Я их не собирал. Я их не приглашал. Ты получил мое приглашение?
– Нет. Но это твой дом.
– Это место, где я остаюсь, поскольку считал, что Морли будет здесь в большей безопасности, чем где бы то ни было.
Туп с сомнением посмотрел на меня.
– Я впервые узнал о сборище совсем недавно: Синдж прервала мой спокойный сон и велела прийти сюда, чтобы помочь, – сказал я.
– От тебя всегда поднимались внушительные клубы дымовой завесы.
– И снова спрошу: что от меня нужно?
– Нас отстранили от расследования дела.
– И вы смирились? Вы же потеряли людей.
– Гаррет, кончай. Для остальных дело не в Морли Дотсе. Меня не очень волнует он и его проблемы.
– Скажи ему об этом.
– С радостью. Он в состоянии вести деловой разговор?
– Он в коме.
– Скверно. Но его показания не играют решающей роли. Решающей будет наша неподкупность. Начав профессиональную деятельность, мы с Дилом пообещали, что никто не встанет над законом. Даже королевская семья. Принц Руперт поддерживал нас, когда мы наступали на чьи-то любимые мозоли. Но на этот раз он велит нам осадить назад. Мы должны махнуть рукой на это дело. Такое же послание было отправлено Организации.
– Кто имеет такие связи, чтобы запугивать принца Руперта?
– Именно. Мы это выясним.
– Вы не собираетесь осадить назад?
– Мы собираемся стать менее навязчивыми. Незаметными. Но чем больше на нас давят, тем усерднее мы будем копать. Полагаю, то же самое можно сказать об Организации. Когда кто-то начинает давить на Контагью,