Путем таракана. Олеся Мовсина
убийца, ноэль-моэль, – совершенно отчётливо произнесла девушка, не открывая глаз.
– Что-что? – он наклонился к её лицу. – Татьяна, вы меня слышите?
Вряд ли слышала. Время от времени она выплёвывала какие-то ругательства или стонала, потом опять замолкала. Цезарь затосковал. Помощи от него, конечно, здесь никакой. Для себя он тоже вряд ли что-нибудь полезное почерпнёт. Разве что совесть его будет почище – хоть на квадратный сантиметр, если он довезёт соседку до места, а потом расскажет обо всём её мужу.
На одном из поворотов подопечная Цезаря как-то беспомощно качнулась в его сторону, и, хотя ей, привязанной к носилкам, упасть бы и не удалось, он машинально придержал её двумя руками. Не понял… В области бедра девушки его рука наткнулась на что-то необыкновенно твёрдое – сквозь её домашние лёгкие шорты он почувствовал металлический холод и скользкую тяжесть.
Сначала он машинально отдёрнул ладонь, отодвинулся от соседки, а к себе попытался придвинуть хоть какое-нибудь объяснение: мобильный телефон в кармане, связка ключей, ну что там ещё? Нет, это не в кармане, карман бы топорщился, тут что-то странное. Он посмотрел на сидевших впереди санитаров – те ни разу так и не обернулись к своим пассажирам. Тогда Цезарь снова выставил руки, будто придерживая больную, и аккуратно, едва касаясь, провёл пальцами по её бедру, потом по животу и чуть ниже. Жёстко, гладко, холодно, массивно, повторяет очертания тела. Интересное бельё нынче носят молодые женщины.
– Я бы давно уже развелась с Альбертом, – вздрогнул Цезарь от её внезапно осмысленной фразы и тут же сцепил нахулиганившие руки на коленях.
Татьяна смотрела на него, щурясь, как бы издалека. Он не мог понять, очнулась она или бредит.
– Но у нас с ним девяносто семь процентов в тесте на совместимость, лучшего мне уже не найти, – и несчастная снова выключилась, не успев ни признать собеседника, ни выслушать его ответ.
Внутри это больница как больница. Пациенты, на вид вполне спокойные, расхаживают в халатах. У медперсонала форма одежды – сиреневая с белым, аккуратная. Никто не кричит, не кусается, не рвёт на себе волосы. И Цезарь немного расслабился, особенно когда забрали от него странную девушку Татьяну, а его самого попросили чуть-чуть подождать в коридорчике в удобном мягком кресле.
– Ой, а я вас помню, – сказал вдруг кто-то рядом, – вы на мне жениться отказались.
И снова какие-то детские анекдоты о Наполеоне из шестой палаты мурашками побежали по холодной спине памяти. Но краешек глаза предал сиреневый цвет халата говорившей, и Цезарю пришлось вежливо обернуться.
– Да, это я вам. Не узнаёте?
Память совершила профессиональный рывок, мгновенно перелистав картотеку прежней жизни. Чересчур аккуратно вылепленные черты лица, уголки глаз бережно тронуты наличием азиатской крови, очень короткая стрижка.
– М-м, тогда у вас были чёрные косы, – только и смог выудить из себя Цезарь.
– Точно, – засмеялась женщина неожиданно звонко.
Потом спохватилась,