Орелинская сага. Книга первая. Марина Алиева
не бегали голышом. А недавно вылупившийся Форехт, получил вполне приличное одеяльце. Рофана тоже обзавелась новой одеждой взамен совершенно обносившейся орелинской. Впрочем, старые лохмотья она не выбросила, а заботливо сложила и спрятала где-то в гнездовине, пролив при этом не одну слезу.
Генульф, между тем, продолжал изучать поваленные деревья. Он обратил внимание, что во время дождя вода скатывалась с коры, не впитываясь и не просачиваясь сквозь неё. Это навело его на мысль сделать для гнездовины крышу. Так как камни, как бы хорошо ни были подогнаны, нет-нет да и пропускали дождевые капли в тех местах, где заворачивались в купол. За время строительства Генульф смастерил достаточно необходимых инструментов и с их помощью взялся за дело. Бережно снял кору со всех стволов, разделил её на ровные куски и обложил ими верх гнездовины. Как истинный орель, сделал он это чрезвычайно аккуратно и красиво, подбирая куски по размеру и даже по оттенкам.
Рофана тоже не отставала. Научившись плести одежду, она достигла небывалого мастерства в высушивании листьев. Одни сушились в тени до золотистого цвета, а другие – на солнце, чтобы не утратить зелень. Затем, сочетая волокна различных цветов, орелина смогла создавать на одежде простенькие узоры, что показалось ей особенно важным, когда родились девочки.
Из стволов Генульф, ликуя от собственной сообразительности, выдолбил несколько несложных сосудов для плодов Кару. И теперь, чтобы поесть, не нужно было всякий раз выходить из гнездовины. Ветки быстро приспособили для просушивания листьев и, когда в один прекрасный день Генульф с Рофаной осмотрели свои владения, им показалось, что они совершенно счастливы.
* * *
Как-то раз во время прогулки Генульф с сыновьями отошёл довольно далеко от гнездовины. Они не боялись заблудиться, да и вообще мало чего здесь боялись, разве что сильной грозы. Но, когда из-за деревьев вышла незнакомая бескрылая женщина, даже Генульф в страхе отступил.
Незнакомка была по самые глаза укутана в диковинные одежды. Её длинные тонкие пальцы переплелись между собой, а кольца на них таинственно мерцали. Черные, без белков глаза смотрели на всех и на каждого в отдельности, лишенные какого-либо выражения. Когда она низким голосом позвала Генульфа, дети в страхе сгрудились в стороне, пряча между собой самого маленького. Им не понравилась эта женщина. За всё время разговора с их папой, она держалась высокомерно и даже, кажется, за что-то его ругала. А Генульф оправдывался и махал руками то в сторону детей, то в сторону дома. В конце концов, он затих, как-то сник и покорно кивнул.
Вечером дети, прикинувшись спящими, долго слушали, как родители о чем-то спорили. Отец говорил, что не хочет оставлять их и искать каких-то других детей. По крайней мере, до той поры, когда старшие не научатся летать, а Рофана считала, что он должен это сделать, и что она вполне сумеет одна со всем здесь управиться. Чем закончился