Причуды владыки Ардара. Игорь Карпенко
крупной рыбы, проходит минута, другая… и громкое звонкое ржание разрывает тишь чудного весеннего дня.
Старик и парень разом оборачиваются на звук. На вершину холма, чьи усеянные цветами склоны полого спускаются к водам залива, выезжает всадник на взмыленной лошади. Круги под глазами говорят о безмерной усталости наездника. Выщербленный вверху щит за его спиной, голая правая рука, на которой нет ни одежды, ни доспеха, пустой колчан при отличном луке. Воин сакасен, побывавший в серьезной переделке.
– Уходите! – кричит он рыбакам. – Спасайтесь! Предупредите, кого сможете! Массагеты разбили нашу армию при Оленьей горе и идут сюда! Они уже близко! Уходите!
Воин плеткой машет над крупом коня, и усталое животное пускается аллюром, увозя всадника и себя от заводи.
– Война! – шепчет старик.
– Возвращаемся! – предлагает парень. Его карие глаза сверкают, а в голосе появляются властные нотки.
Старик послушно берется за весло.
Полтора часа спустя из хижины рыбака выходит суровый воин. Его плечи, грудь, живот, спину покрывают доспехи, что блестящей чешуей маленьких пластин защищают тело. На груди к доспехам приварен стальной круг с изображением леопарда. С плеч, едва не до локтя свисают кожаные ленты, густо усеянные маленькими железными пластинами. Кисти рук, до самых локтей, охвачены наручами – длинными железными пластинами, нашитыми на кожаную подкладку. На руках кожаные перчатки, усеянные железными шипами. На наборном, из бронзовых пластин, каждая из которых изображает морду одного из многочисленных обитателей степи, поясе подвешены длинный, тяжелый, обоюдоострый меч, трехгранный кинжал милосердия и мешочек с кремнем, огнивом и трутом. Мягкие штаны из прочной кожи, толстые сапоги, усеянные металлическими бляшками, дополняют костюм воина. На голове его начищенный стальной конический шлем с султаном из перьев орла.
Старик держит под уздцы великолепного вороного, который нетерпеливо бьет ногой и косит глазами: скоро ли явится хозяин, и скоро ли они тронутся. Вороной явно застоялся: он рвется в степь. Он рвется в драку – ведь он не просто конь, а злой, сильный боец, специально обученный для убийств и сражений.
Воин забирает у старика поводья и садится в седло. К седлу приторочен колчан с тридцатью стрелами и большой лук, сделанный из рогов горного козла.
– Спасибо тебе за все, отец! – мягко, вежливо, говорит воин старику. – Собирай вещи, спускайся вниз по реке, собирай рыбаков. Постарайтесь организовать переправу у Камышовых болот. Я буду направлять беженцев туда.
– Непременно, мой господин. Да будут милостивы к тебе боги! – старик низко кланяется.
– Если позволят боги, еще свидимся, отец! – всадник пяткой толкает коня в бок и вороной, почуяв волю, легко и весело выносит воина на холм, откуда далеко обозреваются степные просторы.
Воин, который уже забыл про старика, реку, рыбалку, тихие годы, внимательным взглядом обводит степь. Он не ошибся. Несколько