Размышления над первой книгой Исповеди Августина. Андрей Наместников
не может случиться зло. То, что нам кажется злом – это испытания, посылаемые нам божеством. Зло может исходить только от самого человека, и будет наказано по закону справедливости. Нам нужно терпеливо сносить удары судьбы, чтобы стать крепче в испытаниях, которые посланы нам для нашего совершенствования. Делай что должен, и твое счастье не будет зависеть от переменчивости фортуны. Научись не желать ничего, и ты станешь самым богатым. Научись видеть смысл за всеми видимыми проблемами и несчастьями, и ты обретешь настоящее счастье. Августин и сам долгое время полностью воспринимал эти идеи.
И вдруг в среде интеллектуалов становятся модными идеи Плотина. А Плотин учил, что подлинное счастье не в терпеливом перенесении ударов судьбы, а в обретении Бога, который внутри тебя. И это казалось тогда наиболее адекватным пониманием мира. А когда этому нашлись и христианские параллели («Царство Божие внутри вас»), то стало восприниматься как нечто бесспорное.
К чему это я? К тому, что, вопреки общепризнанному сегодня мнению, Августин не был неоплатонистом и сторонником идей Плотина. Нет. Он лишь жил и мыслил в ту эпоху, когда интеллектуальная элита считала идеи Плотина наиболее адекватными.
Но! Августин не пытается рассмотреть библейские истины, христианские представления с точки зрения неоплатонизма. Напротив, он рассматривал идеи Плотина через библейские истины, и находил, что Плотин во многом прав.
Согласитесь, это совсем не дает право считать Августина неоплатоником.
А в представлениях великих мыслителей часто можно встретить много верного и полезного.
И гениальные мыслители каждой эпохи преодолевают «здравый смысл» времени и модных философских воззрений, перерастают его. Или даже вернее сказать, что мы мыслим в тех понятиях, в тех координатах, которые задают популярные и модные философии, а великие мыслители переосмысляют эту систему координат, вырываются из нее.
Модные философии преходящи, а прорывы из них к истине – вечны.
Согласны?
IV
(4)
Так что же Ты есть, Бог мой?
Что Ты? Ответь! Что, как не мой Господь?
И кто же Господь, кроме Господа?
Кто же Бог, кроме Бога нашего?22
О, Всевышний, Высшее Благо,
Могущественнейший, Всемогущий,
Всемилостивейший и Справедливейший,
Сокровеннейший и самый явный,
Прекраснейший и Мощнейший,
Неизменный и Непостижимый,
Недвижимый, но движущий всё,
никогда не новый, никогда не старый.
Ты все обновляешь и старишь гордых,
хотя они и не ведают этого23,
всегда действуешь, всегда пребываешь в покое,
собираешь и не терпишь нужды,
приносишь, наполняешь и укрываешь,
рождаешь, растишь
Пс. 17, 32. «Ибо кто Бог, кроме Господа? Или кто Бог, кроме Бога нашего?»
Старый латинский перевод книги Иова, который здесь цитирует Августин, сильно отличается от Септуагинты. В переводе Юнгерова (Септуагинта) – «Он делает ветхими горы, так что не узнают (их)». В церковнославянском переводе «Обетшаяй горы, но не ведят». В синодальном переводе – «Он передвигает горы, и не узнаю́т их» (Иов, 9, 5).