Единственные. Далия Трускиновская
она вмешалась в Лидину судьбу, она приложила руку к рождению ребенка, который пока еще никому не нужен. Варвара Павловна правильно сказала: «Черт его знает, умно это ли глупо».
Ворвался Рома:
– Здрасьте-извините-опоздал!
– Балбес ты, – сказала Варвара Павловна. – Марш за гранками!
Рома постоял в дверях, обводя взглядом всю смену: Варвару Павловну за столом, монументальную и неуязвимую, Регину в модном джемперке с люрексом, Лиду – еще не снявшую дешевое пальто с коричневым фальшивым мехом, Илону…
Во взгляде был вопрос: ну, что тут у вас? И вопрос адресовался лично Илоне.
Рома ей нравился – он напоминал одноклассника Сережу: такой же маленький, тощенький, постоянно готовый всем услужить; он даже домашние задания делал, кажется, лишь для того, чтобы всему классу было, у кого списывать. И он был забавный – шустрый и суетливый, над ним можно было подшучивать, с ним можно было договариваться насчет походов за булочками с корицей, посидеть с ним в типографском буфете Илона никогда не отказывалась – он бегал за кофе и откуда-то добывал соленые орешки.
– Я в закуток, – с тем Илона вышла из большой корректорской одновременно с Ромой.
– Как Лидка? – сразу спросил он.
– Вроде хочет оставить ребенка.
– Так ей нужно заявление писать, – сразу сообразил Рома. – На матпомощь, на комнату в общаге. Ты же знаешь, в каких условиях она живет.
– А ты откуда знаешь?
– На прошлом съезде мы дежурили до четырех утра, потом нас развозили на машине. Я этот дом видел – там, наверно, крысы водятся.
– Так она же там прописана. Если бы не было городской прописки – можно было бы просить комнату в общаге, или нет?
– Я узнаю! – пообещал Рома. – В общаге все-таки вода горячая, душевые, внизу прачечная. И это ближе, чем Лидкина Савеловка.
Имелась в виду общага при высшей комсомольской школе. Там иногда давали комнаты молодым журналистам из глубинки. Для этого требовалось вмешательство редактора Бекасова, парторганизации и горкома комсомола. У Лиды была безупречная комсомольская репутация, ее знали в горкоме – должны были помочь…
– Надо поговорить с Варварой, – решила Илона.
– Так поговори!
Рома по-приятельски хлопнул Илону по плечу и унесся в типографию.
Редакция жила – где-то хохотали во всю глотку, где-то трещала пишущая машинка, По коридору пробежал фотокор Юра со своей необъятной сумкой, его попытался задержать Витя из отдела информации и услышал:
– Не могу, в номер, в номер!
Это были волшебные слова. Юра примчался с пленкой, которую еще нужно было проявлять, печатать снимки, сушить их, сдавать в цех на клише, убедиться, что клише сделаны правильно, а не в зеркальном отражении. Тот, кто работал в номер, был лицом неприкосновенным, потому что завтрашняя газета – превыше всего.
Из кабинета вышел Бекасов – высокий, сутулый, вечно