Дети подвалов. Алексей Доцент
меня рукой к стулу. Падла, переломать бы тебе руки, думал я! Наверно, распускать их любишь!
– Меня зовут майор Воробьёв, я – следователь, – представился лысый. – А тебя, насколько мне известно, – Кумачёв Алексей, если ты в «дежурке» не наврал. Где проживаешь?
Я прекрасно помнил, что назвал в «дежурке» ночью несуществующий адрес: ул. Ольги Берггольц, дом 17, кв. 8. Точнее, такой адрес существовал, но я никогда не жил там. Интересно было, они его пробили или нет? Ведь я же наивно рассчитывал, что до следака дело не дойдёт, думал, что выпустят из ментуры максимум часа через два, мы ведь ничего такого не сделали. Но, увы…
– Ольги Берггольц, 17, квартира 8, – продолжал гнуть свою линию я.
– Домашний телефон?
– Нету.
– С кем живёшь?
– С матерью и отцом.
– Брат, сестра?
– Есть, старшие, сводные, но мы вместе не живём.
– Учишься, работаешь?
– Школу в этом году закончил. В ПТУ – первого сентября.
– Вместо ПТУ в «малолетку»19 поедешь!
– Почему?
– Магазины грабить нравится?
– Я не грабил магазины.
– А вот свидетели говорят, что грабил – видели тебя и друга твоего сегодня ночью, как вы из магазина на Обуховской выходили. И друг твой, кстати, уже во всём признался. Вот это с его слов записано, и подпись его. Прочти.
Следак мне придвинул лежащий на столе лист бумаги. Я прочитал чьё-то полное ереси сочинение про то, как он залез с дружбаном в магазин автозапчастей и украл из кассы приличную сумму денег. И подпись… Я не знал, чья это была подпись! Я видел, как подписывается Саня, но здесь было не его художество. Может того, что в свитере? Или, если Саня дал показания под давлением, то у него хватило бы ума подписаться по-другому, чтобы это понял я. Саня – умный парень!
– Я не знаю, кто это вам рассказывал, гражданин следователь, и эта подпись не моего друга. Мы ни какой магазин не грабили. В час ночи мы с другом Сашей вышли из моего дома, и пошли смотреть, как разводится Володарский мост. На набережной, на проспекте Обуховской Обороны, к нам подошел милиционер, и усадил обоих в УАЗик. Потом мы по дворам догоняли какого-то парня в свитере и, когда догнали, нас всех троих привезли сюда. Мы не знаем этого парня. Мы не грабили ни какой магазин! Отпустите нас!
Глаза фашиста налились гневом, он молча встал, нависнув надо мной злобным грифом, потом как даст мне с локтя в ухо! От неожиданности я свалился со стула на пол. Ухо стало саднить.
– Долго вы мне эту херню гнать будете? – заорал лысый. – Я из вас всё равно всю правду выбью! Вставай живо!
Я, покачиваясь, поднялся на ноги. Следак достал из стола лист бумаги с точно таким же текстом, что я читал, но без подписи.
– Подписывай, или ты отсюда никогда не выйдешь! Не выйдешь, сука!
– Да не буду я ничего подписывать, дядя! – стал возражать я. Мандраж у меня резко прошёл, и тело охватила безудержная злость. Мне было уже по барабану, что со мной
«Малолетка» – воспитательно-трудовая колония, в которые сажают несовершеннолетних, совершивших преступления. – Прим. автора.