Портрет Дориана Грея. Оскар Уайльд
мере, она не так поверхностна, как мысль. Для меня Красота есть чудо из чудес. Только люди недалекие не судят по внешности. Истинная тайна мира не скрыта, а видима… Да, мистер Грей, боги были щедры к вам. Но они быстро забирают назад свои подарки. У вас в запасе лишь несколько лет, чтобы прожить их по-настоящему – полноценно и прекрасно. Когда минует молодость, пройдет и ваша красота, и тогда вы вдруг обнаружите, что все ваши победы остались в прошлом, или же вам придется довольствоваться теми скудными победами, которые в воспоминаниях покажутся вам еще более горькими, чем поражения. Каждый уходящий месяц приближает вас к этому кошмару. Время ревниво, оно объявило войну вашим лилиям и розам. Лицо ваше станет землистым, щеки ввалятся, глаза потускнеют. Вы начнете ужасно страдать… Так пользуйтесь своею молодостью, пока она у вас есть. Не растрачивайте понапрасну золото ваших дней: не слушайте зануд, не пытайтесь исправить безнадежное и не отдавайте свою жизнь на откуп невеждам, простакам и плебеям. Это лишь пустые цели и ложные идеи нашего века. Живите! Живите собственной восхитительной жизнью! Ничего не пропускайте. Постоянно ищите новых ощущений. Ничего не бойтесь… Новый гедонизм – вот что нужно нашему времени. И вы могли бы стать его зримым символом. С такой внешностью вам доступно все. Мир принадлежит вам – пусть ненадолго… Увидев вас, я сразу понял, что вы себя до конца не знаете, как не знаете и того, кем могли бы стать. В вас так многое очаровало меня, что я почувствовал необходимость рассказать вам о вас же самом. Мне подумалось: какая же случится трагедия, если вы пропадете зря! Ибо ваша молодость пролетит быстро… очень быстро. Обычные полевые цветы вянут, но расцветают снова. В июне будущего года этот ракитник будет таким же золотистым, как сейчас. Через месяц багряными звездами зацветет лозинка, и год за годом в зеленой ночи ее листьев будут вспыхивать такие же багряные звезды. Но наша юность к нам не вернется. Пульс радости, бьющийся в нас двадцатилетних, стихает. Дряхлеет тело, умирают чувства. Мы превращаемся в отвратительных марионеток, преследуемых воспоминаниями о страстях, которых мы слишком боялись, и изысканных соблазнах, которым мы не решились поддаться. Молодость! Молодость! Ничто в мире с ней не сравнится!
Дориан Грей слушал его, широко открыв глаза и недоумевая. Ветка сирени выскользнула из его рук и упала на гравий. Прилетела мохнатая пчела и с жужжанием покружила вокруг. Потом села и начала ползать по маленьким цветкам, звездочками украсившим длинную, вытянутую кисть. Он наблюдал за пчелой с тем странным интересом к обыденным вещам, который мы пытаемся в себе пробудить, когда обстоятельства чрезвычайной важности вызывают у нас страх, когда нас охватывает новое чувство, которому не находится объяснения, или когда некая пугающая мысль вдруг осаждает наш разум и требует подчинения. Пчела вскоре улетела. Он увидел, как она забирается в пятнистый раструб вьюнка. Цветок чуть задрожал, а потом легонько закачался из стороны в сторону.
Неожиданно в дверях мастерской появился художник и стал резкими