Сатир и нимфа, или Похождения Трифона Ивановича и Акулины Степановны. Николай Лейкин
утешать меня за все мои блага, а сама только тревожишь. Ну, полно, полно… Не вой, не вой… Найдем мы и Пантелею место.
– Я хочу, чтобы он при мне жил…
– Да ведь еще не скоро приедет, а там видно будет. Ну оставь плакать… Ну чего ты! Как тебе не стыдно.
Акулина утирала рукавом слезы и говорила:
– Сами разобидите, а потом и стыдите… Трифон Иваныч… Я клюквенной пастилы хочу, – переменила вдруг она тон. – Пошлите за пастилой.
– Да посылай сама. Ведь кухарка есть.
– Я хочу, чтобы вы мне удружили.
– Эх!.. – крякнул Трифон Иванович и поплелся в кухню посылать Анисью за пастилой.
Когда он вернулся в комнаты, Акулина уж улыбалась.
– Милый! – говорила она, кладя ему руки на плечи и ласково смотря в глаза. – Как я вас люблю-то… А только вы меня не раздражайте, а предпочитайте, и тогда я вас еще больше любить буду.
XI. Нимфа карает и награждает
Было утро рождественского сочельника. Трифон Иванович только еще восстал от сна и, покрякивая, шмыгал туфлями по комнатам. На столе пыхтел самовар. Приказчики еще не уходили в лавку. В столовую вошел приказчик Андреян и поклонился хозяину.
– Что тебе? – спросил его Трифон Иванович.
– Акулина послала. Сказала, что вы требуете.
– Акулина! Сто раз вам повторять, что ли, чтоб вы не смели называть ее Акулиной! – закричал на него Трифон Иванович. – Акулина Степановна она для вас, а не Акулина. Сам я называю ее Акулиной Степановной, и вы должны так звать! Зачем она тебя прислала?
– Не могу знать-с.
Акулина уж и сама стояла в дверях.
– А затем, что вы мне обещали по шеям его прогнать, – ответила она и села на стул.
Трифона Ивановича всего передернуло.
– Ступай, матушка… Нечего тебе тут делать… – сказал он Акулине.
– А вот выдадите ему расчет да прогоните, так тогда и уйду.
Нужно было покориться. Трифон Иванович покраснел, пошамкал губами и, обратясь к приказчику, произнес:
– Увольняю я тебя… Прямо за непочтение увольняю. Не умеешь жить… Дрязги да свары… Смешки да зади ранья.
– Да когда же я вас, Трифон Иваныч…
– Еще бы ты посмел меня-то! Сейчас получишь расчет.
– Неужто, Трифон Иваныч, из-за этой самой кухарки, которая вас в руки забрала!
– Молчать! Сто раз вам было сказано, что она не кухарка.
– И пусть сегодня уходит, пусть сегодня, чтобы его духу не было! – заголосила Акулина.
– Молчать! Кто здесь хозяин? – вырвалось у Трифона Ивановича.
– Хозяин вы, да и я ведь теперь не обсевок в поле. Сами разными льстивыми словами сманили, сами уговаривали…
Акулина закапала слезами.
– Довольно, довольно, матушка… Ступай к себе в комнату. Я все сделаю.
– Скажите прежде при мне, чтобы он здесь сегодня не оставался, а шел на все четыре стороны, тогда я и уйду.
– Собирай, Андреян, свои пожитки и уходи. Сегодня же уходи. Не желаю я, чтобы у меня в доме на праздниках были смутьянства да ссоры.
– Да куда же я денусь на праздник-то,