Кинокефал. Ольга Сураоса
кровосмешение, а Луис Доберман между тем был женат на Энн Элизабет Шоль, не имевшей и признаков кинокефалов.
Шерсть вздыбилась на загривке, но у меня был высокий воротник, потому эта перемена осталась незаметна.
– Знаете, дела отца – это сугубо его дела, и ни я, ни тем более вы не смеем в них углубляться! Вам надо узнать о собаках? Хорошо, я расскажу своё единственное впечатление от встречи с ними. После смерти герр Добермана я единожды был в его доме и убедился в неуправляемости этих существ. Они злы, агрессивны и готовы накинуться на любого, вошедшего в их пространство. Не знаю, зачем отец их вывел, вероятно, для охранной службы. Для чего-то иного они совершенно не пригодны.
По мере моей тирады уголки губ Шлюфлера расплывались в еле заметную улыбку, и я понял, что наговорил явно лишнего.
– Знаете, от вас, как от ближайшего родственника, как от сына герр Добермана было интересно услышать мнение об отцовской породе так значительно набирающей популярность.
– У вашей газеты и в мыслях не было бы писать о каком-то алеманском пинчере, кабы он не был популярен, – согласился я, мысленно отдаляясь от этого неприятного типа.
– Вот только не пойму, в чем его популярность.
– Ну как же, герр Бонифац! – Шлюфлер постучал ручкой по толстому блокноту. Я даже не заметил, как эти предметы очутились перед моим носом. Очень скользкий тип.
– Люди оценили этих пинчеров за их охранные способности, за элегантный внешний вид, за… послушание, – здесь Шлюфлер начал акцентировать каждое слово, словно желал выцарапать их в моем мозгу, – за строгий, но порядочный нрав, их жалуют и на служебно-розыскной работе, также содержат в домах… Странно, что вы имеете несколько иное представления о данной породе.
– Геррр Шлюфлерр… – остатки подавленного рыка проскользнули в моём обращении, – я же изъяснял вам, что отец был скуп со мной на общение и отслеживать развитие его опытов и породы в целом мне не представлялось интересным. Что своими глазами увидел, то вам и рассказал.
– Вот как…
Шлюфлер отвел наконец от меня свой взгляд, переместив его в блокнот, но облегчения я не почувствовал. Вид подрагивающей ручки раздражал не меньше, чем бесцеремонные глаза этого нюхача. Чего же он там так застрочил?
– Вы же не против? Мне необходимо делать некоторые заметки, – не отрываясь от записей, вопрошающе бросил он.
– Разумеется, нет, – подражая его душевному тону, ответил я.
– Значит, – он снова окатил меня пустотой холодных дыр, – вы знакомы с герр Ребелем?
– Да, я отдал ему собак.
– Герр Ребель говорил, что герр Доберман вёл племенную книгу породы, и что она находится у вас, это правда?
«Что за абсурд! Чёртово интервью все больше катится к допросу».
– Герр Ребель спрашивал о книге, но я ничем не смог ему помочь, так как в доме отца таковой не оказалось. Герр Ребель сам не видел её, и наличие книги было его догадкой,