Смерть в подлиннике. Николай Леонов
Наблюдая за его страданиями, Гуров вспомнил, что час назад он не выглядел так плохо и передвигался более уверенно.
– Ноги. Иногда ничего, а иногда совсем плохо.
– Может быть, врача? – спросил Гуров.
– Лишнее, – отказался Моргунов.
– Почему вы сказали неправду, Алексей Егорович?
Моргунов установил трость меж коленей и ухватился за нее длинными белыми пальцами.
– Я не знаю, кто вам рассказал про Алевтину. Думаю, кто-то из жильцов нашего дома. Она так громко заявила о себе, что ее не могли не услышать. Я тогда еще подумал, что люди могут вызвать полицию. Аля такой раньше не была.
– Почему вы скрыли ее визит?
Моргунов вскинул голову и прикрыл глаза от солнечного света.
– Будьте добры, задерните занавеску, – раздраженно попросил он.
Гуров выполнил просьбу. В комнате мгновенно наступил полумрак.
– Когда вы пришли, то назвали ее имя. Я решил, что она на меня написала заявление. А потом вы сказали, что она в розыске. Я струсил.
– Даже так? Чем же вы ей насолили, если думали, что она нажаловалась на вас в полицию?
– Я объясню. Только вы уж, пожалуйста, выслушайте меня до конца.
Моргунов с минуту помолчал.
– Тогда, в посольстве, мы сошлись на фоне любви к историческим ценностям. Прекрасное было время. Мы бродили по немецким деревенькам, часто посещали ярмарки и барахолки. Алевтина не хотела ничего упустить и таскала меня по неведомым маршрутам, и рассказывала, рассказывала… Когда я всерьез увлекся поиском старинных вещей, она познакомила меня с местными барахольщиками. Эти люди не считали себя ценителями прекрасного. Они скорее разыскивали сокровища по заказу. Захотел какой-нибудь зажиточный бюргер обставить свой дом, как на картинке из учебника истории, и барахольщики начинали разыскивать для него подсвечники, посуду, мебель, украшения. Что-то из найденного и выкупленного, что по какой-то причине не соответствовало запросам заказчика, после продавалось на небольших аукционах либо оседало на базарах. Эти предметы кочевали из рук в руки, и только настоящий знаток мог угадать их истинную цену. Алевтина была одним из них. То, что я покупал, изначально меня не заинтересовывало, но она всегда обращала мое внимание на самые невзрачные предметы. Стоимость их была очень низкой. Я не собирался наживаться на этом, вовсе нет. Все купленное я оставлял себе. И рваные молитвенники, и простенькие украшения. Постепенно набралась приличная коллекция.
– Алевтина Михайловна тоже приобретала что-то для себя?
– Как раз таки нет. Аля была охотницей. Как только вещь попадала ей в руки, она теряла к ней интерес. Сами понимаете, что на родину просто так я это вывезти не мог. Аля помогла мне это сделать, когда я окончательно покинул ГДР. Мы ехали на поезде вместе. Она ехала в Москву навестить родных, а после должна была вернуться обратно, в Берлин. Мы поехали в одном купе, и Алевтина оформила мою коллекцию на себя. Тут был хитрый расчет: я-то покидал страну насовсем, а Алевтина должна была вернуться. Мы надеялись на то, что переводчицу из