Компания и Бабочки. Николь Ава Келлер
её. Остатки Раденской грозы ударили меня по лицу, размазывая по щекам багровую краску.
Я опустила взгляд на подоконник. В маленькой щели мирно покоился свежий, почти до фильтра скуренный окурок. Я отвесила Касселю звонкий подзатыльник, как только он выбрался из ванной. Тот нахмурился и встряхнул мокрыми после душа волосами возле моего лица.
– Зачем ты сунул сюда окурок? – зашипела я.
– Совсем умом тронулась? – фыркнул тот. – Я не курю сигареты.
– Лена?
– Думаю, если бы она курила, мы бы заметили.
Выбросив окурок на асфальт, я спустилась на кухню. В гостиной трепетал нежный жар от ещё пылающих в камине углей. Видимо, близнецы проснулись пораньше. Кассель направился к холодильнику, из которого выудил тарелку с вяленой рыбой и сырно-овощной салат. Мы сели завтракать.
Четырнадцатое сентября. В небе застыли хмурые тучи. Костлявые пальцы ветра пролезали даже в самые маленькие щели. Мы сидели за столом и работали над проектом по философии, которой, судя по старым записям, во времена Кастраянской империи было слишком много. Мы почти не разговаривали. Кассель был сосредоточен на письменных записях, а я, подперев рукой подбородок, рассматривала мерзких детей семьи Малькумн. Они носились по грязи в резиновых сапогах, подбрасывая в воздух мокрые листья. Хорошо, что эта грязь у них под ногами, а не летит в моё окно.
Лестница заскрипела. Я, шмыгнув носом, отодвинулась от стола и выглянула в коридор. Лена, укутавшись в мой тёплый халат, медленно плелась в сторону кухни. Кассель улыбнулся и пододвинул к ней тарелку с остатками завтрака. Её спутанные волосы походили на воронье гнездо. Касс с шумом захлопнул книгу, от чего в воздухе закружилась душная пыль. Я сморщилась и потянулась за кофе.
– Я тут подумал, может, нам уехать? В Дерегорье, например. Дерегорье – маленький посёлок, в котором почти полностью отсутствует электричество. Никаких телевизоров и маленьких удобных кофемашин, только природа, пастухи и фанатики, которые ежегодно устраивают цикл подношений для Великого Тёмного. Отец часто там бывал.
– Касс, близится октябрь, – я вздохнула. – Последняя неделя сентября – открытие Тёмного цикла.
– Брось, до конца сентября ещё полно времени! – вскинув руки, он потянулся до едва слышного хруста. – Может, найдём что-то интересное.
Воспоминания зашелестели обёртками, открываясь одно за другим. Прошлой осенью, девятого сентября, папа учил меня кататься на лошади, купленной у пастуха за копейки. В Дерегорье не любят лошадей. В основном ухаживают только за овцами и козлами. Я помню, насколько больно было падать с белоснежной Валери. Папа считал, что падение – это основная часть обучения. Мама терпеть не могла, когда он брал меня с собой в Дерегорье.
– Люси, – Лена щёлкнула пальцами перед моим лицом. – Ты с нами?
– Да, зависла немного. О чём речь?
– Лена согласилась на поездку.
– Я такого не говорила! – воскликнула та, бросив в Касса бумажные полотенца. – Лжец несчастный! Я сказала, что время располагает к поездке. Тёмный