Наваждение. Ирина Островецкая
немногих мужиков вернулся из госпиталя домой. Война закончилась уже без его прямого участия, но он любил вести долгие разговоры о войне и о его бравом, существенном и значимом участии в военных действиях, и так складно у него выходило, что без его активного участия войну бы никак не выиграть ни одному маршалу или генералу.
– Я от Берлина до Москвы пешком прошагал, потому и охромел, – любил пошутить он.
Односельчане не спорили с ним. Да, и кто будет спорить? В деревне остались одни бабы, подростки, старики и дети. Иван вернулся один из первых. Его и привечали, как первого воина освободителя, и на этом основании, и из-за многодетности их семьи, спустя год после рождения второго сына, выделили Ивану корову трёхлетку, а в придачу, большой надел сенокоса не так далеко от деревни, как другим бабам.
Раннее июльское утро было холодным и мокрым. Роса капельками стекала с игл хвои. Тяжёлые капли падали на землю с определённым звуком, и путникам казалось, что идёт дождь. Хорошо, что Анна прихватила с собой два больших куска старой, ещё довоенной клеёнки для себя и для мужа. Так, на всякий случай прихватила, а, глядишь, и пригодилась клеёнка в лесу. Клеёнка была старая, вся в дырах, но помогала не промочить одежду в ельнике. Супруги укутались в клеёнку и продолжали свой путь, подшучивая друг над другом.
До их поляны дошли уже, когда солнышко выглянуло из-за верхушек огромных елей и сразу начало немилосердно припекать, высушивая мокрый от обильной росы лес.
Иван не стал разводить костёр, и Анне не разрешил готовить чай из душистых трав. Они сложили свои пожитки под широкую ель, и, Иван сразу взялся за косу.
– Ты набери ягод на обед, Аннушка. Я позову тебя, когда устану. Но если не утерпишь, то иди на первую поляну и сено перевороши, когда подсохнет…
На поляне рядом трава уже была скошена, ещё два дня назад. Надо было подождать, чтобы солнышко высушило ту, уже скошенную траву, перевернуть её, снова высушить, и сметать в стог, но было ещё слишком рано думать о стогометании.
К обеду стало совсем жарко. Воздух нагрелся на столько, что долго работать под открытым солнцем стало невозможно. Иван с Анной ушли в тень большой и широкой ели, организовали обед, пили чай из малиновых веток, и прилегли отдохнуть в ожидании, пока жара не спадёт. Когда же тени елей стали длиннее, и стало не так жарко, Иван соорудил что-то вроде шалаша, чтобы не ночевать под открытым небом в лесу, и снова начал косить, Анна же убиралась у костра, ворочала скошенную траву на первой поляне, готовила её к укладыванию в стог. Уже к вечеру вся вторая поляна была скошена, а на первой поляне сено было готово к укладке в стог. Иван радовался, что за пару дней управятся они с работой, лишь бы не задождило, но небо оставалось ясным, а все лесные приметы подсказывали, что сырой погоды не предвидится, и опасаться дождя, нечего было и думать. Оставалось завтра переворошить сегодняшний покос, высушить его на солнышке и наметать травы во второй стог, закрепить стога на полянах травяными петлями, чтобы ветром не разметало сухую и лёгкую траву, и можно было возвращаться домой. Дни