Ларец Пандоры. Лучезар Ратибора
рассмеялся.
– Да-а, я тоже иногда бываю в ударе! Кстати, Васька, а ты знаешь, что у тебя необычно умный сын?
– Знаю. Он у меня ещё и самый лучший и самый красивый!
– Эдгар весь в маму! И по красоте и по уму. Ведь он же вундеркинд: целая энциклопедия в голове, такое невозможно знать в десять лет. Я в его годы только лоботрясничал, ещё даже тренироваться не начал, рукопашка меня полностью затянула позже.
– Кстати, Васька, раз уж у нас сегодня вечер откровенности… – осторожно продолжил Артём. – Может быть, ты расскажешь про отца Эдгара? Почему он ушёл от тебя? Я как-то пробовал тебя спрашивать, но ты всегда переводила тему. Если не хочешь говорить, так и скажи, что это секретная тема, я пойму и не буду настаивать.
Артём проникновенно и пристально смотрел в глаза Василисы. Та тяжко вздохнула.
– Нет там никаких секретов, всё банально до невозможности, просто не хотелось о нём вспоминать. Это было одиннадцать лет назад, я была молодой и глупой студенткой во втором меде16, училась на провизора, мне тогда только стукнуло двадцать два. Общую биохимию у нас преподавал молодой аспирант Аркадий Германович. Красивый, образованный, эрудированный, обаятельный, да ещё и с деньгами, – в голосе Васьки слышалась горечь. – Вот я и запала. Да и он, собственно, тоже, я была молода и красива, ухажёров хватало…
– Ты и сейчас молода и божественно красива! – перебил любимую Артём.
Василиса с оттенком недоверия посмотрела на Артёма и продолжила.
– Мы как-то быстро сошлись. Я, влюблённая по уши, что-то там надумала про непонятные темы, попросила Аркашу помочь мне после занятий, даже в формате репетиторства. Вот так, после пар в знаменитом вузе страны мы как-то и сблизились. Аркашу можно было отнести к «золотой молодёжи», разве что он не был лодырем. Он отлично учился, его отец и мать – династические врачи с большим практическим стажем. Отец преподавал хирургию в сеченовском меде, у матери была своя стоматологическая клиника. Аркаша закончил вуз, правда, специальностью избрал медицинскую биохимию, а не лечебное дело. Потом ординатура по клинической лабораторной диагностике, потом аспирантура, всё по тому же любимому биохимическому направлению.
В нём всё было прекрасно – так мне тогда казалось. Но его родители приняли меня в штыки, то есть не приняли совсем. Они и слышать про меня не желали, я для них была пролетариатом. И уж точно не ровня их драгоценному сыну. Вот мы и встречались тайком, а потом я банально залетела… К тому времени закончила вуз, аборт делать отказалась. Надо отдать должное Аркаше, он нашёл в себе мужество снять квартиру и начать жить вместе со мной. Хоть в этом я ему благодарна: в самый трудный период младенчества Эдгара я могла позволить себе не работать, а растить сына. Родители Аркаши не видели внука, даже ни разу не позвонили. Надолго Аркаши не хватило. Подозреваю, что маменька капала на мозг регулярно о нерадивой нищебродке, что сыграло свою роль. Но главное даже не это… В нём не было твёрдого стержня и ответственности. Он
Второй мед – обиходное название медицинского университета им. Пирогова.