365 дней тоски. John Hall
Как мне миновать дальнейшие помещения и выйти? Будут ли эти дальнейшие помещения и… насколько много там охранниц?» – вращаются мысли, кружа свой нудный хоровод.
В конце концов створки распахиваются, и нас встречает облава во главе с странного вида женщиной.
– Эй, ты, – у неё низкий голос,– с тобой говорит мэр сего рая! – она слишком приторна и манерна, это слышно по интонации. – Я здесь, чтобы выставить тебя отсюда! – говорит она, а я обращаю внимание на большую выпирающую челюсть, на тяжёлые надбровные кости, на сломанный нос. – Такие, как ты, тут не нужны!
После лица я изучаю шею, широкие плечи, мощные груди на грудных мышцах, практические отсутствующую талию и огромные руки с костяшками, по размеру напоминающими перепелиные яйца.
– Если ты хочешь уйти, есть три требования! – продолжает женщина, бедра которой разбиты на четыре мышцы и выглядывают из выреза плотно сидящего на ней платья. – Первое! Ты никогда больше сюда не вернёшься!
Не могу понять того, что именно меня смущает в этой особе, кроме явной любви к спортзалу… и спортивной фармакологии – для получения мышц таких объемов.
– Второе! Ты должен отпустить нашу девочку!
Ещё раз пробегаю по всей её фигуре взглядом и нахожу то самое, что не заметил раньше.
– Третье! Вот тебе велосипед! Вот твои шмотки и твои деньги! Проваливай отсюда! – обращается ко мне мэр города женщин, являющийся трансвеститом или… трансгендером.
«Вот это ирония, – смеюсь я вместе с психозом, соглашаясь на требования. – Если они меня сейчас пристрелят… эта ситуация стоила того, чтобы погибнуть здесь, – думаю я, забирая вещи и велосипед. – Все дело в кадыке», – беззвучно смеюсь я.
День девяносто пятый.
Я голоден. Я устал. А обезвоживание превратило язык, горло и мысли в наждачную бумагу, о которую стираются годы оставшейся мне жизни, приближая их к числу «ноль». Иногда я использую выделенное мне средство передвижения, иногда качу его рядом, иногда откровенно ору на него, полыхая от ярости к тому извращенному рассудку, который придумал мне такую пытку.
Меня окружает степь… пустынная степь под холодными лучами зенитного солнца, спадающей луны и двух моментов кромешной тьмы. Теперь я понимаю, почему меня выпроводили через другой въезд в город… они знали, что это место либо прикончит меня, либо… если это «либо» вообще существует.
«Двигай поршнями, ленивая задница!» – психоз не позволяет мне остановиться, он мешает мне уснуть, только он сохраняет мою способность к движению. Впервые я рад этим голосам в своей голове.
«Уже прошло несколько дней… а сколько человек может прожить без пищи? Без сна? Без… воды?!» – я задаю себе эти вопросы, словно ответ на них – некий ключ, что позволит покинуть хранилище…
Внезапно я спотыкаюсь о…
«Это стальной штырь?.. нет, это…» – мой взгляд поднимается к линии горизонта. Несколько секунд зрачок настраивается, пытаясь поймать резкость изображения и отказываясь показывать кладбище старых велосипедов. Таких же, каким