Всадник. Легенда Сонной Лощины. Кристина Генри
не так уж много – ну разве что кто-нибудь затеет потасовку в таверне, и тогда задачей блюстителя порядка было драку прекратить, а виновную сторону отправить домой, к разъяренной жене. Лишь изредка случалось что-то посерьезнее.
Однако в целом Лощина была мирным местом, населенным по большей части потомками основателей деревни. Чужаки заглядывали сюда редко и почти никогда не оставались. Во многих смыслах Лощина наша была диорамой в коробочке – неизменной и вечной.
– Скажем его матери то, что знаем, – в голосе Брома прозвучало нетерпение. – Что нашли его в лесу в таком вот виде.
– У него нет головы, Бром, – заметил Сэм Беккер. – Как мы объясним отсутствие головы?
– Всадник, – буркнул один из мужчин; судя по грубому голосу, это был Эбб де Йонг, мясник.
– Цыц! Даже не начинай! Все эти байки о Всаднике – полная чушь! – рявкнул Бром. – Ты же знаешь, никакого Всадника не существует.
– Но что-то же убило мальчика и забрало его голову. – Эбб кивнул на труп. – Почему не Всадник?
– А почему не проклятые туземцы? – поинтересовался другой мужчина.
Поля шляпы скрывали его лицо, и голос был мне незнаком, хотя мне вроде как были известны все живущие в Лощине, так же как и я им.
– И это тоже чушь.
Услышав суровый голос Брома, любой мало-мальски здравомыслящий человек пошел бы на попятную. Бром дружил с некоторыми индейцами, обитавшими поблизости, на что никто больше в деревне не осмеливался. По большей части мы их не трогали, а они не трогали нас, и это всем казалось наилучшим вариантом.
– А почему нет? Они так и рыскают в этих лесах, бьют зверей, каких захотят…
– Звери дикие, Смит, и охотиться на них может любой, – отрезал Бром, и стало понятно, с кем он спорит – с Дидериком Смитом, кузнецом.
– …и все мы знаем, что они воруют овец…
– Этому нет никаких доказательств, а поскольку ты овец не разводишь, непонятно, какое это имеет к тебе отношение, – сказал Бром. – Овцевод тут на многие мили вокруг только один – я.
– И слушать не хочу, как ты защищаешь этих дикарей, – фыркнул Смит. – Доказательство – вот оно, перед нашими глазами. Один из них убил этого бедного мальчика и забрал его голову и руки для своих языческих ритуалов.
– Нет, ты все-таки послушай. – Бром просто раздулся от гнева; плечи его словно бы стали еще шире, и кулаки сжались. – Я не желаю, чтобы ты разносил этот бред по Лощине, слышишь? Эти люди ничего нам не сделали, и у тебя нет доказательств.
– Ты не можешь запретить мне говорить. – Слова Смита были смелыми, и кулаки его почти не уступали размером кулакам Брома, и все-таки голос его немного дрожал. – Одно то, что ты крупнейший землевладелец Лощины, не дает тебе права распоряжаться чужими жизнями.
– Если я услышу хоть одно слово, обвиняющее индейцев в этом убийстве, я буду знать, кто пустил слух. – Бром шагнул к Смиту. – Просто запомни это.
Бром возвышался над кузнецом, как возвышался над каждым мужчиной Лощины. Такое