Крест на чёрной грани. Иван Фетисов
с высоты – и Ния будто не Ния, совсем другая речушка, узенькая, зараз перешагнуть, и тихая, усталая, день-деньской работала во всю силушку, теперь собралась отдохнуть.
Потянулась равнина. И на ней, тоже в окружении сосен, – дома. Стоят в один ряд, окна к солнцу, и перед окнами – улица не улица, травянистая лужайка. Как в Хлебном босиком можно носиться!
Идём по лужайке. Отец разглядывает постройки – какая учёного? Сразу и не угадаешь. Дома всё новые, с крепкими заплотами – людей в ограде не видно. Только где-то на задах слышен ребячий смех.
По тропинкам меж огородами направились туда. Сцена представилась забавная – рослый дяденька с четырьмя мальчишками сшибают городки. С битой – дяденька. Развально замахнулся – хлесть! Бита – мимо. Парнишки зычно хохочут – потеха! – дяденька высокий, ему хорошо видны городки, а городошная «пушка» не тронута.
Мы приостановились, глядя на запальчивую игру. Дяденька посмотрел в нашу сторону и махнул рукой: «Приглашаем в компанию!» Наверно, ошибся, подумал – свои, поселковские, а тут дальние, нежданные. Странники – где приютят, там и ладно.
И вдруг дяденька размашистым шагом – нам навстречу. Улыбка – во всё лицо, раскинул руки, обнял отца:
– Данила Севастьяныч! – чуть отстранился – поглядеть, не обознался ли? Не думал не гадал, а вишь как – привечай дорогого гостя хозяин. – И Сашко тут!..
Догадался я – дяденька-игрок и есть тот человек – учёный. Припомнился его приезд в Хлебное, был разговор вечером возле костра. Дядя Иосиф, прощаясь, подарил мне складной ножичек – в кармане лежит, сберёгся.
Подскочили ребятишки – интересно: кого их старший товарищ встречает радушно? Брата? Старого друга? Позыркали глазами – то на меня, то на отца. Один, поменьше других ростом, в ситцевой рубашонке с расстёгнутым воротом, босоногий, рыжие волосёнки всклочены, швыркнул носом, признал во мне своего – взял за руку и потянул за собой, соблазняя играть в городки. Дядя Иосиф остановил:
– Завтра, орлы, соберёмся. Пора по домам. Да Саня сегодня и не может – устал с дороги.
Городошники потянулись один за другим, как с озера гусята, оглядываясь. Сгущались сумерки.
– Ну, в хату, друзья! Вот тут недалеко, – Иосиф Петрович показал на потерявший в сумерках очертания дом. Но и сейчас строение выглядело внушительно – высокое, многооконное, с четырёхскатной крышей.
Ещё на крыльце, где мы застали хозяйку, Маргариту Максимовну (она была занята серьёзной работой – солила грузди), Иосиф Петрович объяснил, кто и откуда гости.
Хозяйка привстала, улыбаясь, кивнула:
– Я догадалась сразу – люди из тайги, значит, Данила Севастьяныч с сынишкой. Как было не догадаться? Столь разговоров о Хлебном, плодовитой пшенице, судьбах людских – всё помнится.
И Маргарита Максимовна, оставив на время грибные дела, занялась кухней.
С ужином хозяйка не задержалась, проворная, будто всё было у неё под руками – скоро заставила она стол крестьянскими съестными припасами. Нас