Посланник МИД. Книга третья. Георгий Комиссаров
они мне называли при представлении, я понял, что они все явно балтийско-немецкого происхождения – то есть остзейские, как тут принято говорить о немцах с тех мест.
Некоторые из них были графами и баронами, остальные соответственно – графини и баронессы. После того, как я им предложил присесть, я осведомился о причине их визита ко мне.
Начали дамы… с преувеличенных комплиментов моей популярности в дипломатических, политических и светских кругах Берлина.
Сделав, так сказать, «артиллерийскую подготовку».
Затем началась атака по всем правилам ведения светских бесед. Слово взял уже представитель сильного пола.
Один из баронов, протерев перед этим тщательно свои очки и рассматривая свои холёные руки в родовых дворянских кольцах с гербами, стал излагать мне цель их визита, осторожно подыскивая слова.
Дело, оказывается, было в том, что они пожелали последовать примеру национал-социалистской партии и решили объединить здесь, в Германии, всех «национально мыслящих» русских людей, создать что‑то вроде союза или «русского отдела» этой партии.
– Правительство с поддержкой отнеслось к этой идее и уже отвело нам целый дом на какой‑то «Лейпцигштрассе», – добавил другой барон.
– Обещает в дальнейшем хорошо субсидировать нашу организацию, – вставил свои пять копеек один из графьёв.
– Дом шестиэтажный, с чудными будуарами и видами!, – не выдержав воскликнула одна из прелестных баронесс.
– Уже утверждён даже проект формы от Хьюго Босс!, – добавила другая, с ударением на фамилию модного тут сейчас молодого нациствующего кутюрье..
– Мы будем иметь казачьи фуражки, – перебила её другая дама, кажется графиня и зарделась, как гимназистка.
– Но только общего коричневого цвета, и такие же, как у всех наци, рубашки, – строго уточнила самая старшая из дам… тоном гувернантки или «классной дамы».
– И повязку со знаком свастики на левой руке!, – с энтузиазмом воскликнул, вскочив со своего стула, самый молодой безусый «корнет».
Я ничего не понимал.
– Но, простите, чем я могу быть вам полезен?, – спросил я с недоумением.
Снова слово взял самый холёный барон:
– Немного терпения!, герр фон Козырёфф…
А я подумал весело: «Ого… Серёжа… да тебя уже тоже в бароны записали»
Тот, увидев моё удивление, довольно продолжил:
– Сейчас вам всё станет ясно…
Затем он торжественно обвёл всех взглядом… те все вскочили, как по команде, я тоже встал, а он громко сообщил мне:
– Уважаемый наш соотечественник герр фон Козырёфф, имею честь и удовольствие вам сообщить… что с этого момента вы обладатель наследного дворянского титула «барон ниеншанский»…
При этих словах он, как заправский фокусник, достал откуда-то древний пергамент и ловко вписал, также не понятно откуда взявшимся, гусиным пером в него мою фамилию и имя… и передал мне…
Вот так я неожиданно для себя и стал обладателем старинной фамильной грамоты, титула