Путь кшари. Дорога энэ. Наталья Ташинская
стенами Храма.
– Вархи… – Мэтт оторвался от губ жрицы и трагическим шепотом добавил: – мне не нравится, что мы днем занимаемся этим. Нас могут застукать.
– Тут никого нет.
– Если нас поймают, меня могут отправить на алтарь, – уперся Мэтт.
– Энэ, не зли меня! Ты и так опоздал!
В голосе жрицы отчетливо послышалось раздражение, и Мэтт постарался раскопать в себе еще немного актерского таланта.
– Вархи, – заскулил он, – ну пожалуйста, давай ты лучше мне ночью прикажешь прийти?
– Почему ночью?
– Ночью никто не ходит, и я…
Мэтт напрягся, старательно вспоминая все, что он видел в фильмах с маркировкой «не для детей», и принялся перечислять, обещая доставить жрице удовольствие по высшему разряду – до этого все было неубедительной пародией исключительно потому, что днем он нервничает. Надо ночью. Без вариантов.
Взгляд у жрицы стал задумчивый. Мэтт начал прикидывать, как он будет выпутываться, если жрица сейчас все-таки разозлится и отправит его к столбу наказаний на всю ночь.
– А почему нельзя и сейчас, и ночью?
Мэтту захотелось постучаться лбом о стойку стеллажа. Можно, конечно, и так, но кто сказал, что жрица потом не передумает и не отложит ночное свидание на пару дней? Нет уж, пусть потерпит до вечера.
– Потому что сейчас мне страшно, что застукают. Очень страшно. Давай ночью, а?
– Энэ, ты испытываешь мое терпение! – Вархи недовольно дернула плечом, отстраняясь. – Хорошо, передай энэну, что ты сегодня ночью работаешь… в госпитале.
– Спасибо!
Мэтт прильнул к губам жрицы с куда большим воодушевлением, но Вархи его оттолкнула, напомнив, что бедному рабу ужасно страшно. Но это уже было неважно, он получил совершенно легальный пропуск на выход из барака ночью, и это было отлично. Теперь главное, до вечера ни во что не вляпаться.
До обеда Мэтт олицетворял саму покорность и послушание, стараясь лишний раз не попадаться на глаза жрецам, а лучше вообще никому не попадаться. Но стоило Тейат перевалить за середину небосклона, как стало понятно, что сейчас самое время сбегать к тайнику: жрицы попрятались от жары в госпитале и под навесами, рабы тоже не рвались совершать трудовой подвиг, и площадь перед Храмом опустела. А ночью он в лучшем случае тайник не найдет, а в худшем – переломает ноги, пока по камням будет прыгать.
Мэтт ухватил две увесистые корзины с мусором и уверенно направился в сельву. Одинокий жрец, отдыхающий под навесом, проводил его равнодушным взглядом и отвернулся. Мусор Мэтт добросовестно оттащил до места и даже аккуратно прикрыл кучу мхом – через пару дней от мусора ничего не останется, можно будет свалить в яму новую порцию. Пристроил корзины у дерева (на обратном пути заберет) и пошел на шум реки.
Тайник был недалеко, под старой сейхой, надо перелезть через наваленные как попало камни и продраться через заросли бамбука. Мэтт обогнул толстый ствол и… дернулся в сторону, ошарашенно уставившись на воткнувшийся перед носом нож.
– Энэ? Что ты тут делаешь?