Дороже крыльев. Владарг Дельсат
приближается к колонне, я сразу же наддаю скорости – это цербер. Демонская зверюга, способная сожрать ангела просто без следа, и именно это страшно. Я бегу изо всех сил, мысли моментально вышибает из головы, поэтому соображаю не сразу. Только услышав отчаянный детский визг, резко останавливаюсь, чтобы ринуться в конец строя.
Девочка раза в два меньше меня визжит, но не трогается с места. Глядя, как огромное чудовище надвигается на беззащитного ребёнка, я больше не раздумываю, становясь перед малышкой. И вот в этот самый момент в мою голову приходит мысль. Ведь я ничего не теряю, правильно? Помереть от страха-то всегда успею. Интересно, ангелы от страха вообще могут умереть?
Взмахнув руками, обнаруживаю, что чудовище исчезло, стихает и визг за спиной. Оглянувшись, обнаруживаю, что и девочка была иллюзией. А основная масса школьников в это время удаляется от меня. Вздохнув от пережитого страха, поворачиваюсь в сторону убегающих, но тут замечаю – ко мне Моника бежит. Изо всех сил бежит ко мне, не обращая внимания ни на что.
– Очень хорошо, – рядом с собой я вдруг обнаруживаю куратора. – Катрин не бросила ребёнка в беде, а Моника помчалась на выручку подруге, несмотря на приказ бежать вперёд. Я всё правильно понял?
– Да! – яростно выкрикиваю я. – Пусть я нарушила приказ, но иначе поступить я не могла!
– И распознала иллюзию, – кивает учитель. – Вам обеим по пятёрке, и можете возвращаться, а остальные у нас ещё побегают, – со злорадными интонациями заканчивает он.
Я удивляюсь, пожалуй, даже сильно – получается, этот результат был ожидаемым, отчего нас отпускают обратно. Это очень хорошо, потому что у меня тогда на полчаса больше, чем у других, а вот Моника… Она сразу понимает, что нам ничего не грозит. Но откуда? Она мысли читает? Но у ангелов вроде бы невозможно прочесть, насколько я знаю… Тогда как?
– Ну что, в душ и встречаемся в столовке? – предлагаю я, на что задумчиво выглядящая Моника просто молча кивает.
Интересно, почему она задумалась? Надо будет осторожно узнать, чтобы не нарушить её личное пространство. Я очень не хочу влезать в чужое личное пространство, чтобы не быть, как… Как мои уже несуществующие родители. Пусть даже я и виновата в том, что случилось.
Пока моюсь, раздумываю над произошедшим. Кажется, вся «зарядка» была какой-то игрой или даже испытанием для всех нас. Значит, Моника и я сумели пройти испытание, а остальные – нет. Что им за это будет? Не знаю… Не скажу, что сильно горю желанием узнать. Сегодня у нас не два, а целых три урока и, скорей всего, будет или занудно, как в прошлой школе, или плакать заставят, как в этой. Хотя в той школе я тоже плакала, правда, никто не видел моих слёз, а здесь…
Интересно, почему никто не смеётся? Не называет плаксой? Не стремится побольнее обидеть? Может быть, то, что было в прошлой школе, неправильно? Или же просто присматриваются, чтобы потом, в самый неожиданный для меня момент, когда я раскроюсь, ударить?