Львы Сицилии. Закат империи. Стефания Аучи
слышала, и этот остров, в который безумно влюблен ее муж.
Королевский дворец, предназначенный для семьи, у которой нет аристократических корней, но богатство которой больше, чем у любого дворянского рода. И не только в Палермо. Во всей Италии.
Когда они прибывают на Фавиньяну, день клонится к закату. Омывая море расплавленной медью, солнце освещает приземистые домики из туфа. Воздух там кажется теплее, чем в Палермо.
Перед тем как сойти на берег, Джованна заставляет Винченцо надеть теплый жакет; за ними идут Джулия и няня. Иньяцидду первым бежит к сходням, стараясь привлечь внимание отца. Ему почти одиннадцать лет, но он ведет себя по-детски. Суровый взгляд Иньяцио останавливает его: отец велит встать рядом и не баловаться.
На берегу у трапа их ждет Гаэтано Карузо, управляющий на Фавиньяне и Формике.
Иньяцио всматривается в здание, виднеющееся рядом с городком, у подножия горы. Коробка из золотистого туфа, настолько светлого, что кажется белой. У арочных проемов, выходящих к морю, железные ворота с «Ф» на фронтоне – как первая буква «Фавиньяны» или «фена», западного ветра, который дует с гор в долину и треплет паруса рыбацких баркасов.
«Ф» – Флорио.
У ног Иньяцио море ласкает причал, лижет скользкую патину водорослей.
Иньяцио спускается по сходням на сушу, рассматривает зелень воды и рыб, шныряющих в зарослях морской травы, затем поднимает голову, внимательно смотрит на дома, переводит взгляд на гору и форт Санта-Катерина, где когда-то держали в плену патриотов, – это и сегодня одна из самых страшных тюрем в королевстве.
– Наконец-то… – бормочет он. Делает глубокий вдох. Запах моря здесь особый, в нем смешивается аромат душицы и нагретого песка, соленой рыбы и скошенной травы.
– Дон Иньяцио… – Гаэтано Карузо идет следом, озадаченный его молчанием.
Иньяцио оборачивается и смотрит на человека с высоким лбом, подкрученными кверху усами и бородкой-эспаньолкой.
– Спасибо, что встретили.
– Мой долг, – Карузо слегка склоняет голову. – Я велел подготовить комнаты и ужин к вашему приезду. Мне сказали, что будут гости, – комнаты для них тоже готовы.
– Благодарю вас. Не стоило так беспокоиться, вы – управляющий, а не дворецкий.
Это не более чем формула вежливости. Конечно, Карузо, занимаясь в первую очередь организацией тунцового промысла, должен позаботиться и об удобстве семьи хозяина.
Карузо указывает дорогу, рядом с ним идет Иньяцио. Далее – Джованна с детьми, донной Чиччей и няней, а замыкают процессию слуги и телеги, груженные сундуками и чемоданами.
Джованна сошла с корабля осторожно, не выпуская руку сына из своей. Только сейчас, стоя на земле, она замечает фабрику. Вот она, знаменитая тоннара, та самая, в которую ее муж вложил значительную часть семейных капиталов, занимаясь делом с неистовой решимостью, свойственной характеру и ее свекра. Став владельцем тоннары, Иньяцио поручил ее реконструкцию Джузеппе Дамиани Альмейде. Верный