Посмотри, отвернись, посмотри. Елена Михалкова
Отвратительная процедура. Хуже, чем ломать.
Я опустилась на стул.
– Кто это сделал?
У меня мелькнула нелепая мысль, что нос Грекову сломал мой муж.
– Я вам все расскажу, – мрачно пообещал он. – Чаю сообразите?
Все это начало приобретать характер легкого абсурда. Греков со своим старообразным личиком – поврежденным! – бессильно развалившийся на стуле; Ксения с безумными сообщениями; я, чувствующая свою неуместность в этой комнате и почему-то вину.
Я встала и занялась чаем. Все лучше, чем сидеть в ожидании, пока он соизволит рассказать подробности.
То, как хозяйственно Греков мною распоряжался, наводило на мысль, что нос ему разбили в процессе моего расследования. Чайник забулькал. Я нашла в шкафу коробку с пакетиками, заварила один в грязноватой чашке с отколотым краем.
– А себе? – спросил детектив, когда я поставила перед ним его чай. – Тогда еще рафинад принесите. Я только сладкий пью…
Я почувствовала себя Алисой в Стране чудес, которой командовала каждая встречная козявка. Молча принесла и рафинад, и вазочку, и чайную ложку, и салфетки.
– Из вас хорошая секретарша получилась бы, – похвалил Греков. – Не думали сменить род деятельности? Вы чем вообще по жизни занимаетесь?
Я потеряла терпение. Мне стало казаться, будто дурацкие просьбы и бестактные вопросы – лишь способ потянуть время.
– В настоящее время я занимаюсь тем, что пытаюсь узнать хоть что-то о семье моего мужа!
Греков шмыгнул носом, охнул и снова схватился за переносицу. Приложил платок и буркнул:
– А чего там узнавать! Живут в Искитиме, ведут хозяйство… Как и всю жизнь жили! Та-дам! Не ожидали? А вы торопыга такая!
Он с хлюпаньем втянул в себя горячий чай. Я смотрела на него во все глаза.
– В общем, запросил я данные на вашего мужа. Это дело небыстрое. Пока все проверяют, связался кое с кем из бывших коллег. Искитим – город небольшой… Все всех знают. Зовут их… – Он сверился с блокнотом. – Макеевы. Иван Степанович Макеев – отец. Лариса Семеновна Макеева – мать. Ну и там еще братья отца, матери…
«Другая фамилия», – машинально отметила я.
– А у Антона есть родные братья или сестры?
– Сестры старшие, у каждой уж по своей семье. Детишек куча. Все поблизости живут. Там фактически частный сектор на Канатной…
– Подождите! А чем они занимаются? Отец, мать?
– Отец – шофер, мать на рынке торгует. Про сестер не выяснял. Вроде бы тоже к торговле пристроены…
– Ух ты…
Мне надо было это переварить. Большая семья! Родные сестры! У Антона уже подрастают племянники!
– Почему же он с ними не встречается?..
– С отцом поссорился, – будто нехотя проговорил Герман. – Что-то папаша там ляпнул не подумав…
– Откуда вы знаете?!
Герман снова приложил платок к носу и уставился на него, будто надеялся увидеть кровь.
– Я с ними пообщался, – пробубнил он.
– Что?
– Пообщался! –