Годы испытаний. Честь. Прорыв. Геннадий Гончаренко
прижимаясь к огневому валу. – Канашов прервал речь. Глаза его горели, будто он атаковал сейчас сам.
– Ну а Зарницкий большой мастер составлять бумаги. Это я знаю.
– Как это составлять? Вы что, не верите?..
Русачев поднял трубку:
– Зарницкий, зайди-ка ко мне.
Вскоре в кабинет вошел Зарницкий.
– Вот тут Канашов берет под сомнение твое расследование… Изложи факты, пусть убедится.
– Товарищ полковник, да тут и без всяких докладов ясно. Минометный расчет не был подготовлен для такого ответственного занятия. Кроме того, в действиях отдельных командиров проявилась анархия. Шаронов рассказал мне, что лейтенанту Миронову стихийно пришла в голову мысль испробовать новый, ускоренный способ подготовки данных для стрельбы. Этот способ не проверялся никем. Надеюсь, и сам Канашов не будет отрицать этого…
– Разрешите доложить! – нетерпеливо перебил Канашов.
– Подождите, товарищ подполковник. Вам ясно, что изложил здесь начальник штаба?
– Ясно, товарищ полковник, но непонятно…
– Что же?
– Какой же он начальник штаба?
– Что? Молчать! Я запрещаю вам обсуждать действия Зарницкого. Вы забываетесь, подполковник. Кто из нас здесь старший? Пока что я командую дивизией…
– Чернильная душа вы, Зарницкий, а не начальник штаба!.. За весь год ни разу не были в полку… И о боевой подготовке частей судите только по бумагам да телефонным звонкам.
– Молчать! Прекратите немедленно…
Покрасневший, взбешенный Русачев выскочил из-за стола и почти вплотную подошел к Канашову. Зарницкий, до этого насмешливо улыбавшийся, испуганно взглянул на комдива.
Но лицо Канашова было спокойным. Он только расправил широкие плечи и подался вперед всем своим крепко сбитым туловищем.
Русачев резко отступил назад, губы его подрагивали.
– Вы, подполковник, не дорожите честью полка, которым вам доверили командовать, вы не выполняете мои приказы, вы оскорбляете моего начальника штаба… Я объявляю вам о неполном служебном соответствии. И буду ходатайствовать перед наркомом обороны об отстранении вас от занимаемой должности. Да и с семейными вашими делами надо разобраться как следует. Не к лицу так вести себя коммунисту в быту… Идите… Вы свободны.
После прошедшего вчера партийного бюро полка Шаронов ходил весь день подавленный и расстроенный. «Везешь на себе, как вол, всю партийную работу, и тебя же ругают. И Канашов еще напирает…»
Несколько раз он намеревался зайти к командиру полка для разговора и каждый раз отговаривал себя. Но затем подавил чувство обиды и зашел.
– Здравствуй, Михаил Алексеевич. Хочу с тобой посоветоваться…
– Присаживайся, – сказал ему Канашов.
– Вот вчера на бюро ты упрекал меня – Чепрака копирую, единоличник в партийной работе…
– Конечно, единоличник.
– А на кого, разреши спросить тебя, мне сейчас в бюро нашем опираться? Парторг без году неделя