Три вещи и одно дело. Александр Вячеславович Цехомский
чего ты тут застрелишься? Ты думаешь, здесь возможно найти хоть старый, но пистолет? Серьезно?
Я огляделся. Он был прав, стреляться здесь было просто неоткуда. Я вообще был неуверен, есть ли за пределами этого леса и озера хоть что-то. Если это сон, по идее, мир должен быть достаточно большим. И в нем должно быть хоть какое-то оружие. А если это мой сон, то я, вообще-то, могу наколдовать себе оружие прямо из воздуха. Я сделал мысленное усилие, но ничего не произошло.
– Отец мой, да на тебя смотреть жалко. Ладно. Браунинг или кольт?
– Пусть будет кольт.
– Прошу.
Я почувствовал холод металла в своей руке. Рукоять лежала идеально, как будто была сделана под мою руку.
– Ну, если это сон, то ты знаешь, что делать. – он опять ехидно улыбнулся.
Мои пальцы похолодели. Конечно, я был уверен, что это сон. Конечно. Но ведь всегда есть вероятность… Нет, но рыба не может со мной говорить и при этом еще и насмехаться надо мной. Надо. Просто. Это. Сделать.
Я приставил дуло к виску и быстро нажал на спусковой крючок.
– Щелк.
Пистолет и вправду щелкнул.
– Аааа, ахах. Я вас понял. Не заряжен, да?
Я вытащил обойму. Она была полной. Значит, осечка. Я встал и случайно опрокинул стул. Подставил пистолет снизу от рта и нажал еще раз. Осечка. И еще. И еще.
– Мда, как я и сказал, жалкое зрелище.
– Но почему?
– Говорю тебе, это бесполезно. Многие до тебя пытались. Здесь невозможно умереть.
– Но я сплю, это же очевидно.
– Тогда наслаждайся этим сном, чего тебе не ймется? Ешь хлебушек, макай в масло и вино. Кури, сколько влезет. Инсульт все равно тебе не грозит.
– Но так нельзя! Я домой, может, хочу.
– Но мы оба знаем, что не хочешь, верно? Не мне тебя учить. Если тебе нужен специалист по самоумершвлению, так и быть. Иди на запад, пока не дойдешь до низины. Там ты найдешь следующего проводника. Он тебе поможет. Если тебе понадобится моя помощь – просто найди любой водоем и позови меня.
– Ладно, эм. Спасибо?
– Да на здоровье!
Последние слова Ихтиса Карловича отозвались эхом в моих ушах. Даже кругов на воде не оставил. Я стоял у озера один. Столик и стул исчезли.
– Господи, хоть я в тебя и не верю, даруй мне терпения выбраться из этой задницы.
Дорога на запад пролегала около ручья, который впадал в озеро. Ручей журчал свою песню и помогал думать. Вопросы оставались теми же. Где я? Почему я здесь? Кто, или вернее сказать, что такое Ихтис Карлович? И самое главное, как мне отсюда выбраться? И нужно ли выбираться?
Совсем скоро я вышел из леса, а точнее – рощи, и спустился в низину. Говорящая рыба была(или мне называть его в мужском роде?) права. Мы правда были на лугу. Местность была еще красивее, чем лес. Трава по пояс переливалась на солнце красивыми волнами, как если бы море волновалось. Кое-где из-под травяного ковра выглядывали островки голой каменистой земли, где-то виднелись карликовые деревья. Солнце играло с травой сквозь толщу неба, затянутого тучами. Ветер дул теплым воздухом в лицо, это одновременно и согревало, и бодрило. На душе сразу стало как-то спокойно