The Last station. Настиана Орлова
лиц. Почему Паша не замечал этого раньше?
Когда она молча сверлила окружающих своими зелеными глазами-блюдцами, думая свои сложные думы, складывалось мнение, что она старше своих лет и успела повидать дерьма.
Одета она была, как и все, в нейтральных цветов одежду, которую взяла с собой из дома, – спортивные штаны и толстовка с капюшоном. На ногах теплые носки и шлепанцы. Утепление себя оправдывало, особенно когда за окном завывал северный ветер, а койка стояла у стены.
Пациенты с другого отделения тоже стали подтягиваться в общий зал, и атмосфера уныния рассеивалась. Контингент разбавился вполне обычными апатичными людьми среднего возраста и некоторыми балбесами. Мимо них как раз прошли два парня, решившие тут откосить от армии, и негромко перехихикивались. Неожиданно возникла мысль о том, что Павел завидует их непосредственности и «нормальности». Они не загоняются, не вглядываются во тьму своего сердца, а просто живут, планируют, решают дела по мере их поступления.
Паша просто другой и от этого иногда завидно. Но это не значит, что он не научился притворяться.
– Так ты, ну, в порядке? – словно через силу спросила Луиза, проследив за его взглядом.
– Угу.
– Как рука? – спросила следом, будто прощупывая почву.
– Неприятненько, – произнёс он и в подтверждение пошевелил перевязанным запястьем. Щипит. – Ты как?
– Тоже.
Он не помнил конкретно ничего о её увлечениях, проблемах, о том, о чём она рассказывала на групповых сессиях, и потому не нашёлся, что спросить ещё.
– Так а почему ты называешь себя Луизой кстати? – без задней мысли спросил он.
К его удивлению, девушка молчала. Она как-то сразу осунулась. Сникла. Расстроилась что ли. Он явно сделал что-то не так.
– Что-нибудь было ещё интересное после того, как меня забрали? – всё-таки перевёл он тему на менее личную, как он подумал. Она тяжело вздохнула, будто резко вспомнив картину минувших дней. Как его, забрызганного кровью, быстро схватили санитары и увели в кабинет фельдшера. Паше интересно, продолжилась ли терапия, как себя повела Инга, чем они ужинали, говорил ли с каждым из них потом доктор Крашник. Но Луиза была лаконична:
– Ничего вроде.
«Молчаливый одиночка был интересен ей ровно до того момента, пока она не узнала его поближе», – так расценил он взгляд Луизы, когда мельком поймал его на себе. Смущение и стыд, непонятно откуда взявшиеся, проскользили по спине. Луиза, вероятно, сожалеет, что когда-то решила заобщаться с ним, чтобы «её перестали насиловать на индивидуальных сеансах». И она только и думает, как отсесть от парня.
Ему отчего-то стало совестно, что он разочаровал девушку. Луизу. Она ожидала, наверное, кого-то нормального, но познакомилась с ним. Ему захотелось извиниться и исчезнуть подальше от её взгляда.
Ну вот опять, настроение в помойку.
Когда же это всё нахрен закончится.
***
Он стал уже, кажется, завсегдатаем этого кабинета.