Див. Павел Деникин
на этажерке, Виктор Ильич повернулся к столу. Чтобы вытереть пыль, следовало убрать всё со стола. Громоздкий будильник «Восток». Письменный набор с двуглавым орлом царской России. Пять совершенно одинаковых металлических статуэток египетских кошек. Портретную рамку с неизменной надписью, выведенной на принтере: «свято место пусто». Лампу с небольшими конусовидными плафонами. Стопку бумаги с края стола. И три листка со стальной ручкой «Waterman», лежащие так, словно писатель вот-вот сейчас придёт и начнёт писать новый роман или рассказ. Виктор Ильич отодвинул от стола единственный предмет мебели, напоминающий о том, что на дворе двадцать первый век, – офисное кресло. Новое. Надежда Олеговна, выкинула кресло, в котором домработница обнаружила бездыханное тело писателя. Виктор Ильич крутанул новое кресло. Что заставило молодого, здорового, успешного мужчину нажать на курок? Вот так вот взять и застрелиться, не завершив работу, на которую потратил несколько месяцев? Так быть не может! Должна быть веская причина. Именно это внутреннее неприятие случившегося заставило Виктора Ильича оказаться здесь и сейчас.
Виктор Ильич задумался, а почему черновой вариант произведений Клинов всегда писал ручкой на бумаге и лишь потом переносил материал в компьютер? Стенографии Кошмарный Принц не обучался и скорописью не владел, так неужели рука успевала за вихрями мыслей? Размышляя, Виктор Ильич ещё раз крутанул кресло. Он здесь, чтобы выяснить (или хотя бы попытаться сделать это), что случилось в ту трагичную ночь. Он не пытался анализировать, как должность смотрителя поможет пролить свет на странные обстоятельства смерти писателя, но глубинное чувство удовлетворения, когда точно знаешь, что сделал правильный ход или вывод, не покидало его. Более того, сейчас оно, это глубинное чувство, ощущалось на кончиках пальцев. Кошмарный Принц… На взгляд Виктора Ильича, дурацкое прозвище для писателя. Аналогия с Королём ужасов понятна, но звучит как-то всё-таки по-дурацки. Даже на английский манер не то, Виктор Ильич гуглил: «Prince of nightmare» и «King of horror». Принц, блин… Виктор Ильич посмотрел на стол, на листки бумаги, на стальную ручку. И сел за стол.
2
Сони едут до конечной.
3
Конечно, он ожидал больше, чем надеялся. Ожидал, что на него снизойдёт озарение, что он вдруг поймёт или хотя бы получит подсказку, вектор, в каком направлении думать… Но то, что произошло, обескуражило.
Виктор Ильич ещё раз прочитал фразу. «Сони едут до конечной». Нелепица какая-то… но что-то в ней есть. Что-то очень знакомое, вертящееся на языке. Склерозом Виктор Ильич не страдал, но вспомнить не получалось, сколько ни тёр нахмуренный лоб. Он знал, что вспомнит, всегда вспоминал. Недавно вспоминал, как зовут Алексея Баталова и не вспомнил, пока не отвлёкся убежавшим из турки кофе. Так бывает, досадно только, что вспомнить-то хотелось немедленно.
Виктора Ильича отвлекла новая мысль, от которой по хребту пробежал омерзительный холодок, а на висках выступили бисеринки липкого пота. Он