Старый рыцарь. Крепкая Элья
травы, словно жесткими зелеными волосами. Высокие стебли гнулись в сторону городских стен от моря, повинуясь порывистому бризу. Здесь никто не бывал, кроме ветра и крика чаек.
Первые ямы давались с трудом – корни травы вцепились в землю, словно пес в добычу. Но Фолкмар обещал похоронить его там, где гуляет ветер. Потому что Ницель любил ветер.
Закутавшись в шерстяной плед, Дуг сидел рядом и догрызал орешки. Пару раз Фолкмар отбирал у него лещину, пока они держали путь из города, но он как-то умудрился их снова найти. У него был воистину бездонный желудок, он, наверное, съел бы и лечебные мази, что лежали в сумке на боку у Чемпиона, но очень уж они дурно пахли. У Фолкмара было совсем не то настроение, чтобы раздавать тумаки, и он махнул рукой, решив, что сделает это позже. Когда вернет Хельге лопату и возьмет еще пару мешочков жареной лещины. Тогда-то он спрячет ее получше.
– Вы устали, сир? – спросил Дуг, глядя на то, как вспотел старик, – Я могу помочь докопать могилу.
Без доспеха он выглядел совсем жалко, Фолкмар это знал. Снаряжение лежало рядом, снявшись с него вместе с титулом рыцаря. Ведь именно доспех, меч и конь делают из тебя воина, давшего клятвы, а без них ты просто человек, неспособный сдержать свои обещания. Хотя, Фолкмар даже с доспехом не мог их сдержать, он и доспех-то держал на себе с трудом, что же говорить о клятвах. Без него было легче копать, поэтому пришлось забыть, какое впечатление он производит на своего воспитанника.
Длинное, словно тесанная балка и худое, словно морской гарпун тело с трудом сгибалось и разгибалось, но лопату старик держал твердо. Теперь можно было горбиться без опаски – стальной ворот нагрудника не упирался с болью в шею.
– Я должен сделать это сам, – ответил Фолкмар, разогнувшись. Он решил немного передохнуть, – Нужно откопать еще примерно половину. Его кости не должны найти ни собаки, ни степные падальщики.
– Собаки ищут по запаху, но тут они его точно не учуют, – сказал Дуг, кутаясь в шерстяной плед. – Здесь очень сильный ветер.
– Да, сильный, – кивнул Фолкмар, – Именно так, как он и любил.
Слева стена столицы напоминала улыбчивую белую челюсть, без губ, которые бы прикрывали зубы, справа – серую змею, взявшую в кольцо чешуйчатого тела маленькие дома и высокий замок на скале. Тонкие струйки дыма курились над печными трубами домов, таверн и кузниц, продолжая жизнь. Стояла ранняя весна и близилось лето. Но на мгновение Фолкмару показалось, что пахнуло осенью.
«Нет, это не осень, – сказал он себе, – это смерть. Ведь природа тоже умеет умирать. Я точно знаю, как пахнет смерть, и эти запахи очень похожи». Запах смерти преследовал его уже очень давно, пора перестать грешить на осень.
– Там, в таверне, я видел, как Хельга схватила тебя за руку, – Фолкмар воткнул лопату в сочную землю без корней, уложил скрещенные запястья на черенок. Он рад был передохнуть. – Что она сказала тебе?
– Что вы прокляты.
Оранжевые лучи закатного солнца преодолели