Служу слову. Валерий Платонов

      Чувствуя душу природы,

      Как теплоту женских рук,

      С нежной истомой дремоты

      Я расставался не вдруг.

      Вскорости следом за солнцем

      Встал и пошёл на лыжню,

      Утро беззлобным морозцем

      Душу бодрило мою.

      Крикнул, поднявшись на гору,

      Вдруг ни с того ни с сего:

      «Чудо не явится взору,

      Если не верить в него!»

      Я лейтенантскою дорогой

      Шёл рядом с преисподней,

      Держа ответ за взвод пред Роком,

      Как всякий Ванька-взводный.

      А в выходные, чаще с «Гладом»,

      А иногда с «Лопесом»

      Кутил за городским фасадом,

      Вертелся мелким бесом.

      Ведь в кабаке – фарца и цыпы,

      Дельцы и потаскухи,

      И лабух добавлял и сыпал

      В мелодии чернухи.

      Поодаль огненная ярма

      С манерами звездули,

      А в понедельник вновь казарма,

      Дежурство, караулы.

      Да и начальники-зануды

      С их неусыпным оком,

      А ротный – Анатолий Рудый —

      Был и Судьёй, и Роком.

      Поскольку мерю я морскую милю

      Не метром, а изяществом волны,

      К мольеровско-шекспировскому стилю

      Я подхожу с обратной стороны.

      Вино и блюдо из бараньих почек

      Я не вкусил, а, зауздав коня,

      Создал коллаж из буквиц, лиц и строчек

      В манере, не присущей для меня.

      В нём много чувств, но ни красы, ни мысли.

      И я опять, но вновь не по-людски,

      Когда же думы и вино прокисли,

      Коллаж порвал на мелкие клочки.

      С трудом, но всё ж настроив лиру

      На разговор при встрече,

      Я мысленно входил в квартиру,

      И вот вошёл под вечер.

      Оставив позади интриги,

      Осеннее ненастье,

      Ласкал глазами шкаф и книги,

      Хозяйку в светлом платье.

      Наполненная жизнью зала,

      Картины, фото музы —

      Вся меблировка выдавала

      Пристрастия и вкусы.

      В гостиной думал я вальяжно

      Про вывихи планиды,

      Про то, что нужно и что важно

      Для Соколовой Лиды.

      В декоре шарм, хрусталь в серванте,

      С подсветкой статуэтка —

      Всё говорило о таланте

      Блистательном и редком.

      Лишь только возникали споры,

      Рождалась и беда.

      Пришли из Азии монголы,

      Сжигая города.

      Да и Европа поднимала

      Над нами острый меч.

      И нагло русским предлагала

      Под веру Рима лечь.

      Не знала Русь в веках покоя,

      Веками кровь лилась,

      От православного устоя

      К империи рвалась.

      Мы с азиатами