Стукин и Хрустальников. Банковая эпопея. Николай Лейкин
вскочил со стула.
– Лавр Петрович! Да за эти благодеяния я за вас на смерть готов! – воскликнул он.
– Сиди, сиди… Выпей вот лучше рюмку коньяку.
– После такого обещания можно и не рюмку выпить, а целую бутылку!..
– Ну-ну-ну… – остановила хозяйка. – Теперь один пьяный, а уж тогда будут два пьяных.
– Я, Матильда Николаевна, только рюмочку…
Хрустальников и Стукин выпили по рюмке.
– Знаете что, Лавр Петрович… – начала Матильда Николаевна. – Ехали бы вы лучше домой, а я – в оперу… А то у меня билет пропадает. Насилу добыла ложу, и вдруг оставаться… А то оставайтесь здесь и ложитесь спать. Я приеду, вы отдохнете – и вот тогда мы после оперы будем вместе чай пить.
– А Стукин?
– Мосье Стукин отправится домой и проведет вечер в радостных мечтаниях о новом месте.
– Нет, я его от себя не отпущу. Он забавен сегодня, он меня веселит. Послушай, Стукин! Что у тебя за рожа сегодня, так это просто восторг, мне клоуна не надо. Ну спой что-нибудь…
– Я, Лавр Петрович, не пою.
– Послушайте… Уж ежели хотите, то можете и Стукина при себе оставить… Вы ляжете отдохнуть у меня в будуаре, а он может у Даши в комнате на диване отдохнуть, – сказала Матильда Николаевна.
– Нет, уж если ты непременно хочешь в оперу ехать, то я поеду домой, – отвечал Хрустальников. – Поеду домой и его с собой возьму. Пусть он меня позабавит. Он забавный.
– Вы, Лавр Петрович, приезжайте потом часу в одиннадцатом ко мне. Я дома буду.
– Нет, уж я лучше завтра… Лучше завтра буду у тебя обедать.
– Ну, как хотите…
– Пей, Стукин, на дорожку посошок, и поедем…
– Лавр Петрович, вам вредно… – останавливала его хозяйка.
Они выпили. Хрустальников начал прощаться.
– Впрочем, может быть, и приеду к тебе… – начал он опять.
– Только пьяным не приезжайте…
– Я, может быть, приеду на тройке, и мы отправимся за город.
– С трезвым я куда угодно… Ну, идите… Если ехать, то мне пора одеваться.
Они отправились.
Через пять минут они садились в карету.
– К Борелю! – сказал кучеру Хрустальников. – Я тебя, утюг, представлю там кой-кому. Пусть знают, какой такой есть синьор Сукин – нос утюгом, – сказал он Стукину.
Хрустальников отяжелел от вина и начал дремать. Вышла пауза. Ухаб вывел его из дремоты.
– Куда мы едем? – спросил он. – Ах да… к Борелю… Но что мы там будем делать? Нет, Стукин, я лучше представлю тебя одной танцорочке… Прелестное существо! Матильда Николаевна – дама крупная, а это такая субтильная, маленькая, тоненькая… А глазенки… Ах, глазенки! – Хрустальников дернул за звонок к кучеру и открыл переднее окно кареты. – На Московскую! К Битюговой… Оберни и поезжай… – отдал он приказ кучеру. – Знаешь?
– Знаю-с…
Кучер обернул лошадей, и карета помчалась.
– А ты, Стукин, смотри, ни гугу Матильде Николаевне, что мы были у Битюговой. Ни слова, ни полслова… –