Делириум остров. Три повести и семь рассказов. Станислав Ленсу

      X.

      Что-то защекотало его руки. Он взглянул и увидел, как несколько муравьев, черных с красноватым отливом неторопливо шныряют у него между пальцами. Он привычно смахнул их с одной руки, потом с другой. Но пара застрявших между указательным и безымянным пальцами выползли и заторопились вверх на тыл левой кисти. Он судорожно несколько раз дернул рукой, пытаясь стряхнуть. Потом прижал их другой ладонью и с силой сбросил их вниз. Ничуть не бывало! Они ползли дальше. Того хуже, уже по другой руке ползли несколько. Он схватил зажигалку, и пытаясь одновременно стряхнуть мерзких насекомых и добыть огонь, стал махать рукой, беспрерывно щелкая кремнем. Наконец огонь заплясал у него в руке, и он стал сжигать ползающих тварей! Некоторые из них затрещали, скручиваясь в угольки, но самые проворные, спасаясь от огня, вдруг полезли ему прямо под кожу. Он ошарашенно наблюдал, как быстро они шевелят лапками, как стремительно втягивают свои тельца в еле приметные щели в его коже. Ему не было больно. Он лишь ощущал некоторое шевеление в этих местах. Потом это шевеление стало распространяться наверх, – муравьи двинулись вдоль вздувшихся вен к запястью вверх. Он забеспокоился, что они могут добраться до шеи или ушей. Он представил, как они будут ползать по его лицу, или шевелить кожу на голове. Он вскрикнул. Огонь зажигалки, которую он по-прежнему держал у руки, ожег ему ладонь. Он отбросил ее, и зажигалка с тихим плеском юркнула в воду. Внезапно сзади что-то зашуршало. Виктор резко обернулся. За спиной стоял Витька. По его лицу, рукам, мятому в сгибах пиджачку ползало множество муравьев. Они беспрестанно двигались, шевелились и бегали по каким-то своим проложенным тропкам, не отклоняясь от маршрута и не смешивая свои бесконечные потоки. Витька открыл глаза. Синие, ясные они были полны слез. Он шагнул мимо Виктора, вошел в воду и медленно начал удаляться от берега. Вода расступалась, не дрогнув, не подняв даже легкой ряби. Когда над водой были видны только плечи и вихрастая голова, он остановился и так же медленно опустился в воду. Озеро сомкнулось над ним, опрокинутое небо затянуло гладь озера, словно никого и не было.

      Виктор опустил глаза и взглянул на руки. Муравьев не было. Кожа была молочного нежного цвета.

      – Твою мать, – прошептал он, – меня как будто вымачивали в молоке.

      В разрыве низкой косматой мглы на мгновение показались высокие облака. Молочный белый свет сочился сверху и, сгущаясь над кронами сосен, превращался в крошки мелкого невесомого снега, который хаотично носился над свинцовой водой, не касаясь ее. Только на его лице он таял и превращался в росинки. Росинки собирались в капли и стекали по носогубным складкам, застревали в бровях и покрывали лицо прозрачной липкой плёнкой.

      – Дед, – Витька стоял возле лодки, – мы никуда отсюда не уедем. Останемся здесь! – и добавил